Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии - [2]

На мой взгляд, вся терапия построена на двух китах: трансе и игре. Очень тонкая игра – языковая, двигательная – приводит к трансам. Тонкие трансы хорошо одушевляют, оживляют способность человека к игре. Сочетание транса и игры, как мозаика из контрастных взаимодополнительных плиточек, создают терапию и терапевтическое взаимодействие между людьми. Я имею в виду не столько глубокое впадание в транс или веселящую игру, сколько игровые движения, созвучные реальности, и наоборот, внутрь – к отрыванию, улетанию. Такая игра между активностью и пассивностью, между собственными выборами и страдательностью – две стороны транса. На мой взгляд, хороший транс – это то, что очень ненадолго, игольчато уходит в другую реальность. Такой уход часто вызывает ощущение, что в субъективном времени проходит гораздо больше событий, и они обладают большей эмоциональной заряженностью. Возможность с помощью транса, или игры, существовать в другом измерении – критерий здорового, радостного человека. Человека, который может иногда быть более монотонным, а иногда более собранным и концентрированным, умеет быть отстраненным, защищенным от происходящего и умеет спокойно терять себя, идентифицироваться с кем-то, быть охваченным событиями. Важная сторона здорового человека, человека играющего – отпускание традиционного себя, своего самосознания, своего тела. Именно это и достигается в трансе. Транс – это тренинг отпускания, возможность человека потеряться в игре, в воображении, в исцеляющем вымысле, а потом опять найтись.

Мне всегда казалось, что ситуация такого ровного дозированного присутствия, которое в социальной проекции выглядит как необходимость находиться на работе «от и до», сделать там «от и до» такую-то работу, играть по каким-то правилам, иными словами, быть безопасным, прирученным, цивилизованным членом общества, является искусственной. В бытовой проекции подобное обязательное ровное включение выглядит так: на уровне присутствия делай все, что нужно, а думай о чем угодно. Это очень сильно раздваивает многих людей, они улетают далеко в своем сознании и присутствуют только формально. Терапевтические, трансовые техники дают человеку возможность безопасно далеких уходов в своем сознании, разрешенных странностей думания. Такая возможность – находить разные пространства своего сознания – позволяет человеку безбоязненно пребывать в рутинном времени, находить в нем приятное, не убегать от него. Здоровый человек как бы преодолевает время и пространство, сначала моделируя их, а затем переходя к возможности другого обращения с реальным временем и пространством.

* * *

Интегративная гипнотерапия – это авторский метод, ее особенности отражают мои личностные свойства, она несет в себе важные отзвуки меня самого. Мне было важно уметь управлять состояниями сознания – как своими собственными, так и другого человека: более произвольно засыпать, более просто решать какую-то проблему, лучше думать. Инструментальное вращение сознанием заключается в переводе его в другие состояния – состояния бóльших возможностей, где есть место воображению, охваченности и другим идентификациям. Все эти черты характеризуют трансовое состояние сознания. Транс решает для меня также важную личную проблему совмещения интенсивного присутствия и потребности его отсутствия.

Для меня также личностно важно то, что у меня с детства сохраняется ощущение плохих, неумелых рук. Окружающая реальность как бы неподвластна мне. И возможность оперировать этой человеческой реальностью на уровне образов, нерукотворных воздействий является важным воплощением внутреннего. Так же, как и близорукость. Необходимость приглядываться к визуальному туману в конце концов привела к тому, что появилось ясное вглядывание во что-то неизвестное, когда вдруг начинают ярко играть детали. И такие переходы между близорукой блеклостью и отчетливой ясностью – важная часть интегративной гипнотерапии.

Мне кажется, что в терапии очень важно прислушиваться ко внутренним подсказкам, что сейчас нужно сказать или сделать. Такие подсказки не вытекают логически из того, чему тебя учили, или из того, к чему тебя призывает или на что провоцирует твой клиент. Эта обращенность внутрь самого себя, вылавливание чего-то неизвестного на самых разных глубинах мне кажется важной для поддержания терапевтического поиска. Если заглушать этот внутренний голос, поток свободных ассоциаций, то ощущения становятся более бедными и скудными. Теряется динамика процесса. Мне очень нравится, что наведение транса позволяет раскрепостить свой внутренний словесный поток, поток образов.

* * *

Метод интегративной гипнотерапии складывался из трех составляющих моего опыта: (1) моей психотерапевтической практики; (2) наблюдения за работой других профессионалов; (3) собственного психотерапевтического опыта.

Я занимаюсь психотерапией около двадцати лет. И большую часть этого времени я учился у пациентов и собственной интуиции. Моя первая специальность – невропатолог – нравится мне тем, что она очень точная, в ней все раскладывается по полочкам. Но к концу обучения в медицинском институте я понял, что, с одной стороны, человек рассматривается здесь как нечто вполне материальное, а с другой стороны, неизвестного гораздо больше, чем известного. Существующие медицинские подходы к человеку отталкивали меня своей статичностью и настораживали тем, что люди, которые этим занимались, часто оказывались такими перегоревшими, незаинтересованными. С другой стороны, мне казалось, что психологические знания, которые мне хотелось бы получить, разбросаны везде: в поэтических текстах, в лингвистических штудиях, в случайных книжках, мифологиях. И между этими подходами нет мостика. У меня сохраняется ощущение некоей тайны, ощущение, что где-то это существует, может быть, на Западе, но мне оно пока недоступно. Это ощущение тайны, которую можно открыть самому, или где-то найти, или просто дозреть до этого, было каким-то магнитом, вело меня куда-то.