Между завтра и вчера - [29]

– Ты с деньгами? – не став тратить время на приветствия, сразу перешел к делу Антон. Меня покоробил его фамильярный тон, но я прекрасно осознавала, что Антон не собирался расшаркиваться перед альтруистической дурочкой Машей.

– Да, как договаривались. – Я положила на стол конверт. – Это для бронирования. Супруга Василия Петровича уже взяла билеты на поезд. Завтра встречаю ее.

– У вагона СВ? – зачем-то уточнил Хитрецов.

– Да.

– Все правильно! Именно таким классом и должны путешествовать жены чиновников, особенно тех, у кого водятся денежки, – риелтор совершенно не стеснялся моего присутствия и, похоже, озвучивал все, что только приходило в его голову. – Вот только я подозреваю, что она расстроится, – загадочно добавил он.

– Почему? – искренне не поняла я.

– Когда увидит, на какой машине ее встречают, – расхохотался риелтор.

– Это папина машина, он мне ее часто дает, – обиженно воскликнула я. – Она очень хорошая! И сделана у нас в стране! – Я вскинула подбородок.

– О! Это веский аргумент! – издевательским тоном поддел он меня, но я сделала вид, что не уловила сарказм в его тоне. – Ладно, вернемся к нашим делам. – Он вскрыл конверт и тщательно пересчитал купюры, после чего убрал их в ящик тумбочки. – Все в порядке. Вот ключи и распечатки со всеми данными по охране, сигнализации и прочим, – протянул он.

– Спасибо. – Я убрала все в сумку, но продолжала сидеть.

– Что-то еще?

– Договор, – напомнила я с улыбкой.

– Ах да, ты молодец, Маша, своего не упустишь! Сейчас моя помощница сделает. – Он вышел из кабинета, чтобы дать задание девушке, а мне только это и надо было. Я быстро разместила «жучок» на цветочном горшке, стоявшем на подоконнике, обнаружить его было бы сложно, да и вряд ли Хитрецов при поливе цветов внимательно разглядывает их. Хотя я сомневалась, что он занимается этим лично.

– Вот, посмотрите, сумма меньше, как мы и обсуждали. Это все в интересах почтенного Василия Петровича. Передайте ему мои заверения в уважении.

– Конечно, обязательно, – я прочитала договор, убедилась, что сроки и все прочие условия указаны верно, и попрощалась. Хитрецов, разумеется, и не думал меня задерживать.

Довольно быстро, без дорожных заторов, я добралась до нашего коттеджа, где переоделась в спортивный костюм, налила чашку теплого бульона и открыла драгоценный дневник. Я хорошо помнила, что обещала пропускать куски о личной жизни самой Карины, но, когда увидела строчки, касающиеся Светланы, стала читать все полностью, ведь важной могла оказаться любая деталь.

Не стану пересказывать все дословно, но, пробежав глазами пять или шесть страниц, я сделала несколько основных выводов. Карина дружила со Светой с третьего класса. Сначала она обратила внимание на постоянно грустную девочку с огромным родимым пятном на правой щеке лишь потому, что одноклассники, как это часто бывает, немилосердно высмеивали этот обидный изъян, и Карина решила ее поддержать по доброте душевной. Но оказалось, что дружить со Светой легко и приятно, она особенно никогда не жаловалась на судьбу, к насмешкам ребят из класса относилась философски, никак на них не реагировала, и постепенно они перестали над ней подтрунивать. Девочки активно общались, часто встречались, но когда у симпатичной Карины в старших классах стали происходить приятные перемены на личном фронте, ситуация немного поменялась. Светлану кавалеры старательно обходили стороной, особенно обделяли ее вниманием во время совместных прогулок, ухаживая за более яркими девочками без каких-либо родимых пятен на половину лица. Крайнова в компании появлялась все реже. Карина исправно ей звонила, пыталась растормошить, но подруга оправдывала свою занятость подготовкой к поступлению в институт. В общем, у каждой началась своя взрослая жизнь. Карина перебралась в столицу, где, помимо диплома престижного вуза, получила также и кое-какой опыт совместной жизни с неплохим, как сама она отмечала в дневнике, парнем, с которым даже подумывала связать свою судьбу. Потом она влюбилась в другого субъекта и, судя по записям, совершенно потеряла голову. Она окунулась в новые чувства полностью, отдалилась не только от Светланы, но и от родных. Погрязла в столичной жизни, точнее в обрушившемся на нее бурном романе. Она переехала жить к новому возлюбленному, подробно описывала свои эмоции, но я их старалась пропускать, пока не вырвала взглядом из контекста очередной абзац, в котором Карина корила себя за что-то. Я перенесла взор на несколько строк повыше, чтобы понять, с чем именно связаны переживания девушки, и прочла:

«…Зачем, зачем я позволила себе так увлечься! Будучи безмерно счастливой, я совершенно не замечала все вокруг, а главное, всех. Если бы я раньше заехала за остатками своих вещей к бывшему, я получила бы это письмо вовремя и, наверное, смогла бы помочь бедной Светке во всем разобраться! А сейчас она погибла, и спасать уже некого… Я помню, как обрадовалась, когда прочла, что у Светы все хорошо, она встретила парня, и он вроде бы влюблен в нее. Потом случилась беда с ее братом, Светка вышла замуж, но мне было не до этого. Я влюбилась! Почему я не приехала домой тогда, чтобы с ней поболтать? Как слепы люди в своем счастье! А теперь вот это письмо. И с таким опозданием! Я не знаю, что мне делать, но я не могу так это оставить. Вклею письмо в дневник, чтобы не потерять его. Ведь это улика… Мне необходимо решить, как все выяснить до конца!»