Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко - [9]

– Стоп! Оставьте так.

Он наклонился ближе, осматривая остриженные волосы убитого. Ещё раньше он обратил внимание, что волосы эти были густыми, тёмными. У него самого – почти такие же. И он, конечно, регулярно посещает парикмахерскую, обычно одну и ту же, недалеко от Управления. Там его знали и стригли всегда так, как он выбрал для себя когда-то: на висках и затылке покороче, под машинку, впереди и на макушке – ножницами, средней длинны. Поскольку волосы у него были густыми и слегка волнистыми, они лежали свободно, открывая лоб. Многие из его знакомых и коллег стриглись приблизительно так же. Но были и такие, кто отпускал длинные пряди, зачёсывая их со лба на затылок, кто-то носил боковой пробор, кто-то щеголял «бобриком». Не то, чтобы Дмитрий на это обращал внимание, нет. Однако, профессиональный «сыскной» взгляд сам всё замечал и фиксировал – механически. Вот и теперь он сразу увидел – необычная стрижка. Раньше такой не встречал.

– Ещё немного поверните, – попросил он Цветова. – И ещё сильнее, посмотрю на затылок… Интересно, я никогда не встречал такой причёски. А вы, доктор?

Цветов пожал плечами, снял докторскую шапочку, с усмешкой погладил лысину:

– Да я вообще на это не обращаю внимание.

– Длинные пряди от всей ширины лба, – бормотал Дмитрий, пристально разглядывая. – А на висках и на затылке – очень коротко, да ещё какими-то бороздками… Нет, точно, никогда не встречал! Где же так стригут?

Он подумал, что надо расспросить парикмахеров. Но на пальцах разъяснять не стоит.

– Аркадий Петрович, я пришлю нашего фотографа, вы его знаете, Степанова. Пусть сфотографирует голову убитого, вот в этом положении. Вы поняли: меня интересует его причёска. Подскажите, что конкретно снимать, и поможете.

Через полтора часа в кабинет заглянул фотограф.

– Дмитрий Владимирович, я всё отснял. Когда нужны снимки?

– Завтра нужны, как напечатаешь – сразу ко мне.

Был уже вечер, но Дмитрий собирался ещё раз просмотреть все документы по Брысю. Не успел: зазвонил телефон, и знакомый весёлый голос закричал в трубке:

– Митя, ты ещё на работе? Так я за тобой сейчас заеду!

– Коля, – обрадовался Дмитрий. – Ты когда вернулся?

– Вчера вечером, – ответил на том конце провода Кожевников. – Сегодня весь день отчитывался о командировке, а сейчас уже свободен. Так что жди, и вместе – к тебе.

Глава 3

Когда-то, в военном шестнадцатом году, Митя Кандауров, ещё студент-юрист, познакомился с раненым бойцом Колей Кожевниковым – тот лечился в харьковском госпитале. Оба были молоды, особенно Николай – двадцать лет, а Дмитрий на два года старше. Кожевников был парнишка не простой: перед войной одна американская газета учредила крупную премию тому, кто пешком обойдет весь свет, без копейки денег, зарабатывая лишь продажей своих фотографий. Сибиряк 18-ти лет в это кругосветное путешествие отправился. Николай Кожевников был тем самым юношей. Он успел быстро обойти полсвета, опережая поставленный срок. Август 14-го застал его в Австралии. Здесь он узнал о начале войны. Парень прервал путешествие, решив ехать в Россию. Удалось найти русского консула, тот отправил его на пароходе в Японию, оттуда – в Россию. Из Сибири с одним из воинских эшелонов Николай попал на фронт – в Галицию, был зачислен в команду разведчиков. Полтора года на передовых позициях, два Святых Георгия, заслужил и производство в офицерский чин…

Ребята так крепко подружились, что у них не было друг от друга тайн. В то время Митя расследовал одно дело… Оно его касалось лично: была убита девушка, которая ему нравилась. И хотя всё выглядело как несомненное самоубийство, молодой студент-юрист заметил некоторые странности. Он сумел уговорить начальника губернского управления полиции поручить ему расследование. А начальником этим был в то время Викентий Павлович Петрусенко – его родной дядя. Навещая Колю Кожевникова в госпитале, Митя рассказал ему о своём деле. И тот не только подсказал ему кое-что, но и сумел выведать такие сведения, которые очень помогли. Потом они расстались на четыре года, в которые уместилось так много: революции, гражданская война… Встретились в Новороссийске: Дмитрий – офицер-белогвардеец, и Николай – большевик-подпольщик. Пришлось им спасать друг друга и обоим возвращаться в Харьков. Теперь, в 1938-м году, Николай Степанович Кожевников был авторитетной личностью: член Президиума Харьковского облисполкома, заместитель директора завода имени Коминтерна. Причём, тем заместителем, который курировал и создание танков. Специалистом он был отличным. Дмитрий ещё при их первом знакомстве отметил, что у Коли цепкий, любознательный ум и большая тяга к знаниям. В двадцатых годах Николай окончил Харьковский технологический институт, стажировался на знаменитых металлургических заводах Крупа в Германии. И первое его назначение на паровозостроительный завод было именно по этому профилю – руководить металлургическим производством.

Кожевников заехал за другом на синем «ЗИС-101», который ему был положен по должности. За рулём сидел сам – шофёра уже отпустил, да и любил он водить машину.

– Что, Коля, интересная поездка оказалась?