Между ударом и надеждой. Ч. 1 - [11]

Это для Альянса его поступок был героическим, ведь он спас Восстание. А для Империи это был удар, унесший тысячи жизней из-за нападения мятежников. Люк чувствовал вину, ведь, нажимая тогда на гашетку, он не разбирался, кто прав, а кто виноват. Он просто пошел за Беном, не задавая лишних вопросов. Позже он просто пошел за принцессой Леей, не спрашивая, за что конкретно они борются.

Люк устало вздохнул и встал с кровати, окинув каюту задумчивым взглядом. Она была размером с конференц-зал на базе Альянса. Р2, как всегда, приветственно пискнул. Освещение пока еще не перешло на дневной режим. За огромным окном красовался незнакомый пейзаж. Он не знал, в какой системе находится. Да и стоит признать, что он сейчас вообще мало что знал...

На столе лежал отчет о смерти его опекунов. Очень хотелось заявить, что он поддельный, но Люк слишком хорошо знал характер дяди. Тот не пустил штурмовиков, у которых был приказ обыскать ферму. Дядя действительно открыл огонь первым. Тетя пыталась остановить его и все объяснить штурмовикам, которые посчитали дядю пособником террористов, скрывавшим сведения государственной важности. Но почему-то в имперском отчете не было ни слова о сожжении фермы... Вейдер просто сказал, что он не видит всей картины, и причины могут быть еще более сложными.

Будь прокляты эти чертежи, как и та станция... Возможно, Вейдер прав, и Люк действительно просто мстил.

Вчерашний разговор... Скайуокер сел на кровать и закрыл лицо ладонями. Отец... Дарт Вейдер его отец.

В детстве он был настолько уверен, что отец жив, что он обязательно придет за ним. Повзрослев, Люк смирился с тем, что тот мертв. Он смирился с тем, что говорили ему родные. И каково же сейчас было понять, что, будучи мальчишкой, он оказался прав? Его отец действительно был жив и пришел за ним. Дарт Вейдер, человек, носивший когда-то имя Энакина Скайуокера, человек, который потерял жену и был уверен, что его сын даже не родился. Главнокомандующий имперской армии, собственноручно убивший Бена Кеноби у него на глазах. Ситх, узнавший, что его ребенок присоединился к мятежникам.

Отец был жив, а вот его опекуны, люди, вырастившие его, лгали. Зачем? Чтобы удержать его? Энакин Скайуокер никогда не был навигатором, и Оуэн, лично знакомый с ним, знал это.

У Люка были сотни вопросов: как, что и почему. Отец действительно был джедаем, но считал это своей ошибкой. Вейдер был женат на его матери и действительно ждал его появления. Потом джедаи попытались захватить власть и свергнуть законное правительство. А один из них, Бен Кеноби, посчитал, что может забрать ребенка от родителей и натравить на отца, выступившего против джедаев. Вейдер был уверен, что мать Люка не позволила бы сыну расти на Татуине. Падме тоже не слишком любила эту планету. У Вейдера, похоже, были смутные подозрения по поводу смерти его матери и роли в этом джедаев. Вейдер говорил искренне, но Бен в свое время тоже. Одна часть Люка хотела поверить, просто потянуться к родному человеку, а другая слишком хорошо запомнила урок, преподанный Кеноби.

Ложь Кеноби пугала его больше, чем ложь опекунов. Пугала тем, что он, всегда способный определить правду, не почувствовал обмана. Будучи ребенком, он не верил словам дяди, подозревая, что отец занимался чем-то большим.

А еще он помнил, как хотел отомстить за отца и Кеноби. Он помнил их сражение на мечах. И помнил прощальный взгляд Бена. На душе стало мерзко. Вначале Бен хотел отвезти его на Альдераан, и сейчас Люк догадывался, зачем. Лея родом с Альдераана, и, очевидно, лидеры Восстания были там же. Кеноби действительно хотел притащить его в Альянс. Мысли о Восстании отдавали тяжелой горечью. Хан, Лея, Ведж, его друзья... Он больше не верил в то, за что они сражаются. Надо признать, Люк действительно не знал, за что на самом деле борется Альянс. Тезис, что они вовремя взорвали Звезду Смерти, иначе Империя уничтожила бы какую-нибудь планету, сейчас слабо помогал. С таким же успехом они могли взорвать и флагман флота, ведь гипотетически тот мог сровнять с землей несколько городов, а может и больше. Флагман, на котором служил его родной отец.

Отец. Будучи ребенком, Люк хотел, чтобы тот им гордился - он знал, что отец был пилотом, и потому стал лучшим гонщиком в Мос-Айсли, тайком принимая участия в соревнованиях. И из-за отца он пошел за Беном Кеноби. А сейчас он боялся узнать мысли Вейдера по поводу его поступков.

Люк отправился в освежитель. К сожалению, нельзя водой смыть боль и сомнения. Раньше он бы обрадовался водному душу, а сейчас что-то изменилось. Что-то изменилось в нем самом, что-то изменилось в мире. И пошло совсем по-другому.

Черная имперская форма без обозначений покоилась на стуле, повстанческий комбинезон исчез. И опять возникло чувство, что его вновь куда-то ведут за собой. Флагман направлялся на Корусант, но что ждало его в столице? Уже в который раз он не знал, какое будущее готовит ему судьба.

Люк потянулся за мечом. Отцовский клинок сорвался с тумбочки и, перекочевав по воздуху, плавно лег ему в руку. Так легко и просто, словно он делал это всегда. Люк просто знал, что может, благодаря Силе, унаследованной от отца.