Между Ницше и Буддой - [17]
Наконец, подчеркиваемое на Востоке единство человека с миром столь же условно, как его отдельность. Ошибкой является преувеличивать как первый аспект, так и второй, и не стоит быть столь уверенными, что мы оказываем услугу некоему Абсолюту или даже самим себе попытками в нем раствориться. Множественность внутри цельности, отдельность внутри единства, конфликт внутри гармонии, хаос внутри порядка есть то, что создает мир и каждое его проявление. Он представляет собой процесс порождения различий, дробления и сопряжения, рождений и смертей, без которых все бытие было бы гомогенной неподвижной точкой – мертвой сингулярностью. Да, каждый из нас есть часть целого и проявление его природы. Но как таковые мы наделены не только единством с ним, но и индивидуальностью, обособленностью, противоречиями между собой и внутри себя.
Подобные же возражения уместны по отношению к буддийскому тезису о несуществовании «Я» и ко многим другим вещам; в них заходят слишком далеко. Несмотря на это, духовное наследие Востока заслуживает безмерного почтения, и его роль трудно переоценить. В первую очередь это касается Будды – величайшего учителя человечества, который совершил целый ряд революций, особенно поразительных в то далекое время. Его учение провозгласило, что судьба человека, наше счастье и несчастье зависят не от богов или совершения ритуалов, но лишь от наших собственных поступков. Оно было ориентировано на всех людей, невзирая на социальное положение или национальную принадлежность.
Что кажется совсем беспрецедентным, Будда призывал не полагаться ни на какие авторитеты, подвергать сомнению его слова и не верить тому, что расходится с личным опытом. Он даже признавал ограниченность и лишь вспомогательный характер высказываемых им идей. В известной притче из Палийского канона Будда сравнивает собственную философию с плотом, который нужен, лишь чтобы перебраться через реку, но который может понадобиться оставить позади, как только он сослужит свою службу [6]. Мы должны последовать его мудрому совету, и хотя было бы опрометчиво оставлять этот плот позади, необходимо сознавать, что Будда и Восток в целом рассказывают лишь половину великой истории жизни, в то время как нам нужна вся.
Западный подход к проблемам счастья и желания
У Льва Толстого есть небольшой рассказ под названием «Много ли человеку земли нужно?» Главный герой рассказа – крестьянин Пахом, одержимый страстью к расширению своих владений и имеющий, как он считает, одно лишь горе – что земли у него мало. Пахом узнает, что соседняя барыня решила продать землю, покупает у нее пятнадцать десятин в долг и превращается в помещика. Дела идут хорошо, но постепенно отношения его с людьми сильно портятся, он продает имущество, переезжает на новое место и заводит себе еще большее хозяйство. Но и этого, как говорится, мало. Пахом начинает вынашивать планы по приобретению нового участка, и тут заезжий купец сообщает ему, что башкиры продают первоклассную землю, да к тому же за бесценок. Всего за тысячу рублей он может получить столько земли, сколько в состоянии обежать кругом за один день.
Устоять, конечно, невозможно – Пахом радостно принимает условия башкир и ни свет ни заря отправляется в путь. Час сменяется часом, он удаляется все дальше и дальше, увлеченно размечая границы своих будущих владений, однако из жадности переоценивает собственные силы. Солнце уже клонится к закату, Пахом устал и понимает, что может не успеть вернуться к исходной точке и тогда останется с пустыми руками. Бедняга бегом пускается назад, сердце его бешено колотится, пот валит градом, а в глазах темнеет. Вот он уже добежал, но надорвавшееся сердце отказывает, и Пахом падает замертво. Работник Пахома выкапывает ему на том месте могилу в три аршина и хоронит. Вот и ответ на вопрос, много ли человеку земли нужно.
Эта история произвела большое впечатление на читающую публику и в России, и за рубежом, а писатель Джеймс Джойс зашел настолько далеко, что назвал ее величайшей из когда-либо написанных. Действительно, сюжет представляет собой мощную и лаконичную аллегорию: история крестьянина Пахома есть коренное отношение западной культуры к проблеме желания и этике в целом, помещённое под увеличительное стекло и тем самым выставленное на свободное обозрение. Как мы видели, восточная традиция рассматривает избавление от страдания и обретение блаженства как первейшую жизненную цель, самым ярким примером чего является буддизм. Для этого необходимо погасить желание обладать, отказаться от стяжательства и подчинения окружающего мира, от наших властных и жадных инстинктов.
Приближение «я имею» к «я хочу», как подчёркивается на Востоке, вовсе не дарит человеку удовлетворения. Дистанция между этими двумя переменными постоянно поддерживается, а их взаимное движение – и составляющее нашу жизнь – несет разрушение и генерирует страдание. Положить конец порочному кругу приобретений и утрат может только радикальное ограничение хищной воли, пребывание в настоящем моменте и растворение субъекта в объекте без привязанности к вещам или отвращения от них.
