Между молотом и наковальней - [21]

Турция пока еще крепко стояла на Южном Кавказе, но чуткое ухо владетельного князя уже улавливало тяжелую поступь русской пехоты в Кабарде, Чечне и Дагестане. Окончательно его сомнения рассеяли появившиеся на морском рейде перед сухумской крепостью корабли с Андреевским флагом на корме.

Для князя настало время выбора, но его цена была невероятно велика. В случае ошибки он терял не только голову, но и ввергал Абхазию в кровопролитную войну с предсказуемым концом. И потому Келешбей не торопился с окончательным решением, а поступил как истинный царь Соломон.

Старший сын — Асланбей принял ислам и был направлен ко двору турецкого султана. После этого в Стамбуле на абхазского владетельного князя стали смотреть как на своего, рассчитывая при удобном случае запустить, подобно ежу, в «штаны» России, которая по-хозяйски «села» передовыми отрядами в Грузии и теперь упорно пробивалась к Карсу — этим воротам, открывавшим прямой путь к сердцу Османской империи.

В Санкт-Петербурге также имели свои виды на владетельного князя и его воинственных горцев. С их помощью император Александр I рассчитывал малой кровью отвоевать у турок весь Южный Кавказ. Хитрый Келешбей искусно подогревал эти ожидания как у одних, так и у других. По его настоянию младший сын Сефербей был тайно крещен и получил христианское имя Георгий, а затем женился на мингрельской княжне Тамаре Дадиани. Через некоторое время внимательные наблюдатели стали замечать его с красавицей женой при дворе Кавказского наместника. Свое появление среди русской и грузинской знати юный и не по годам разумный князь объяснял родственными связями жены.

Так продолжалось до начала XIX века. К тому времени Россия твердо заявила о себе в Западной Грузии, и свирепые турецкие янычары уже не отваживались, как прежде, открыто появляться в горной Абхазии и только время от времени совершали пиратские набеги на побережье. Чаша весов в битве за Южный Кавказ начала клониться в пользу России, и в 1803 году первым под русское покровительство перешло терзаемое со всех сторон Мингрельское царство. Спустя год его примеру последовало Имеретинское. В 1806 году сам владетельный князь Келешбей обратился с просьбой к русскому императору о принятии Абхазии в подданство России.

Специальный курьер под надежной охраной доставил его прошение в сиятельный Санкт-Петербург. Император Александр I медлил с «высочайшим повелением», зато при дворе султана не дремали и развили бурную деятельность. В Абхазию зачастили турецкие эмиссары и принялись мутить народ, подстрекая против владетельного князя. Не прошло и месяца, как у него под боком — в Эшерах заговорщики свили себе гнездо и взялись плести сети заговора, нити которого тянулись в Цебельду и Псху. Дальше медлить было нельзя, и Келешбей поступил, как всегда, — решительно подавил заговор, а главных смутьянов — эшерских князей Дзяпшипа казнил. Старшего сына Асланбея, стоявшего за спиной заговорщиков, лишил всех прав, но сохранил жизнь, и эта жалость вскоре обернулась трагедией не только для самого Келешбея, но и для всей Абхазии.

Асланбей с кучкой заговорщиков 2 мая 1808 года неподалеку от сухумской резиденции подкараулил отца, жестоко расправился и занял княжеский трон. Его власть оказалась недолгой и непрочной. В течение двух лет, опираясь на турецкие штыки, он пытался усидеть на троне. Но отцеубийца ничего, кроме ненависти, у подданных не вызывал, и Абхазия, словно лоскутное одеяло, стала расползаться под власть местных вождей. Попытки Асланбея подчинить себе вышедших из повиновения цебельдинских и далских князей потерпели поражение, а после неудачного похода на садзов он уже не высовывал носа из Сухумской крепости.

Тем временем младший сын Келешбея Георгий, чудом избежавший смерти от наемных убийц, подосланных неугомонным дядей, нашел убежище в России и спустя два года, в 1810-м, вернулся в Абхазию. На рейде перед Сухумской крепостью 10 июля появился русский военный фрегат, и после мощной бомбардировки ее фортов высадившийся на берег десант разгромил турецкий гарнизон. Среди пленных Асланбея не оказалось — воспользовавшись суматохой, он скрылся. Победителю Георгию было не до него: он вернулся домой, и не просто вернулся, а вернулся, как ему тогда казалось, с вечным миром.

За несколько месяцев до освобождения Сухума, 17 февраля 1810 года, император Александр I наконец утвердил обращение владетельного абхазского князя с «просительными пунктами» о принятии Абхазии в подданство России. В нем он признал Георгия «наследным князем абхазского владения под верховным покровительством, державою и защитою Российской империи».

Однако то, что когда-то удалось совершить отцу: недюжинным умом, железной волей и булатной саблей сохранить единство Абхазии, оказалось не по силам сыну. Горная Абхазия с ее воинственными псхувцами, далцами и цебельдинцами отказывалась кому бы то ни было повиноваться и продолжала жить жизнью вольных обществ. Георгий правил там, где стояли русские гарнизоны, но не властвовал, его влияние распространялось не дальше крепостных стен.

В 1821 году, после смерти владетельного князя, одержимый жаждой власти Асланбей снова поднял голову. Поддерживаемый Турцией, не смирившейся с потерей влияния на Абхазию, он возмутил садзов, псхувцев и убыхов против нового владетельного князя Дмитрия, назначенного на смену Георгию по высочайшему повелению русского императора.