Между крестом и полумесяцем - [12]

Входную дверь открывала невысокого роста черноволосая девушка.

— Может, познакомимся? — громко спросила Марием.

Девушка резко повернулась и перепугано посмотрела на Марием. Это была очень красивая темнокожая арабка. Миндалевидные глаза печально раскрылись, красивая линия бровей змейкой выгибалась и слегка виднелась над переносицей. Редко встретишь такую почти совершенную красоту.

— Меня зовут Шерин.

«Значит, к тому же мусульманка», — подумала Марием. Интимные отношения между местными мусульманами и коптами считались не только аморальными и противоречащими обеим религиям, но и незаконными.

Вообще, любые интимные отношения вне брака здесь противозаконны, приезжие женщины, заводящие романы в чужой стране, подписывали со своими кавалерами контракт у адвокатов, чтобы снимать вместе квартиру, а местные пары могли начать совместную жизнь только после венчания в церкви или обряда в мечети. Но отношения между представителями двух религий — это невозможно. Правда, из всех правил всегда есть исключения, и всегда найдется пара друзей, которые тайно живут вместе на свой страх и риск. В основном это или брошенные жены, или мужчины не моложе тридцати, с детьми или без. Марием стало отчего-то очень грустно. «Мина — молодой мальчишка, он калечит себе жизнь!» — у Марием навернулись слезы на глаза. Она представила, что сделает семья девушки, ее братья и отец с ее маленьким братишкой, если узнают об этом. Она взяла себя в руки, насколько могла.

— Давайте выпьем чаю, — предложила она чуть дрогнувшим голосом.

Все втроем прошли на кухню. Марием поставила чайник, подала к столу печенье, которое испекла вчера.

— Ну, рассказывайте, как все это началось.

Глава 6

Шерин из небогатой семьи. У нее есть старший брат. Родители не могли дать детям надлежащего образования и решили выдать красавицу-дочку замуж за первого человека, который попросит ее руки. К тому же если семья получит какой-то калым от жениха дочери, будут деньги достойно провести старость.

Когда девочке исполнилось пятнадцать, к ней посватался водитель такси, знакомый отца. Ему было уже за сорок, у него не было зубов, и от него несло дешевым табаком. Родители согласились выдать за него Шерин, не спрашивая об этом дочь. И вот назначили дату свадьбы.

Девочка заметила, как дурно пахнет у него изо рта и что он стар для нее. Она любила родителей, но когда просила отменить свадьбу, отец сказал, что дело уже решено, жених ждет и готовится, калым оговорен, и никто свадьбу отменять не будет. Тогда Шерин собрала свои вещи и убежала из дома.

Первый день она просто гуляла по городу, изучая объявления о приеме на работу, висящие на магазинах и кафе. С некоторыми хозяевами магазина она пообщалась, и условия одного из них ее устроили. Кроме того, он обещал ее подселить к девушке, которая ищет соседку по квартире. Несколько дней она жила у него, пока он не выполнил обещания. В последний день он угостил ее гашишем, дал попробовать алкогольный напиток и попросил подарок. Девушка даже не поняла, что случилось, — так все быстро произошло. На следующее утро Шерин проснулась с отвращением к себе. Но деваться уже было некуда.

Что случилось — то случилось. Она сказала, что не будет работать в его магазине и продавать его парфюм, если не получит квартиру с обещанной соседкой. Он привез ее на машине, донес вещи. Квартира была тесноватой. Соседка оказалась вполне приятной особой, хотя много курила. Позже, когда Шерин начала зарабатывать деньги и откладывать часть их на обучение, хозяин магазина стал захаживать к ним на чай, они курили вместе гашиш. Через какое-то время Шерин уже проще относилась к тому, что он вез ее к себе на квартиру. Настало время использовать накопленные средства, и она поступила заочно в университет, где и познакомилась с Миной.

— Я люблю его, — сказала девушка.

— Ты любишь его настолько, что согласишься принять христианство, чтобы быть с ним, или ты надеешься, что он примет ислам?

Девушка замолчала.

— Полагаю, что вы об этом не думали. Что же, придется задуматься. Наша семья, каким бы он ни хотел казаться самостоятельным, не допустит, чтобы он поменял религию. Но я надеюсь, что в нем еще есть капля здравомыслия. Оно, а также память об отце не дадут Мине поступить так. Ты ведь помнишь папу, правда, Мина? Как ты думаешь, что бы он сказал?

— А почему ты думаешь, что ты знаешь?..

— Потому что ты и сам знаешь. Ты ведь еще помнишь папу, а? Не так много времени прошло, чтобы забыть, чему он тебя учил. Если ты не уважаешь мнение своей матери, то хотя бы вспомни того, кто не чаял в тебе души.

Мина смотрел в пол и молчал. Он знал, что Марием права. Он помнил отца, любил его. Он помнил его лицо с располагающей улыбкой, морщинками возле глаз и губ, бородой. Он помнил, как дети в садике тыкали пальцем в Иисуса, изображенного на обложке детской Библии, и говорили, как его отец похож на Него. Да, он помнил, и ему было нечего ответить.

Марием продолжала говорить, Мина смотрел в пол, Шерин закрыла глаза руками, и никто не заметил, что дверь кухни открылась и на пороге уже несколько минут стоит мама, слушая их разговор. Из глаз ее катились слезы, но она слушала, не издавая ни звука. Она прислонилась затылком к дверной раме и медленно съезжала вниз, понимая, что вся ее жизнь и семья рушится.