Между империализмом и революцией - [7]

В течение первых девяти месяцев революции меньшевики сменяют, следовательно, три этапа: весною 1917 года они – неограниченные вожди Советов; летом они пытаются занять «нейтральную» позицию между Советами и буржуазией; осенью они вместе с буржуазией объявляют гражданскую войну Советам. Эта отчетливая смена этапов характеризует всю сущность меньшевизма и, как увидим далее, целиком объемлет собою историю меньшевистской Грузии.

Чхеидзе еще до октябрьского переворота ускользает на Кавказ: осторожность была всегда сильнейшей из его гражданских доблестей. Он избирается впоследствии председателем коалиционного Закавказского сейма: таким образом, роль, которую Чхеидзе исполнял в Петербурге in folio, он продолжает на Кавказе in octavo.

Меньшевики, в союзе с эсерами и кадетами, становятся вдохновителями контрреволюционного Комитета спасения родины и революции, который немедленно вступает в связь с наступающей на Петербург казачьей конницей Краснова и организует попытку вооруженного восстания юнкеров. Лидеры меньшевиков, которым Каутский выдает патент на устройство бескровных демократий, являются фактическими инициаторами и организаторами гражданской войны в России. От Петербургского Комитета спасения родины и революции, в котором меньшевики работали совместно со всеми белогвардейскими организациями, прямые нити ведут ко всем дальнейшим контрреволюционным восстаниям, заговорам, покушениям: к чехо-словакам на Волге, к самарскому комитету Учредительного Собрания[23] и Колчаку, к правительству Чайковского[24] и генералу Миллеру[25] на севере, к Деникину и Врангелю на юге, к военным штабам окраинных буржуазных республик, к заграничным эмигрантским убежищам и к секретным фондам Антанты. Во всей этой работе лидеры меньшевиков, в том числе и грузинских, принимали участие не во имя обороны независимой Грузии, о которой еще не было и речи, а как вожди одной из антисоветских партий, имевшей свои опорные пункты во всей стране. Лидером анти-советского блока в учредилке выступал не кто другой, как Церетели.

Вместе со всей контрреволюцией меньшевики отступали от промышленного центра к отсталой периферии. Они, естественно, воспользовались Закавказьем, как одним из последних рубежей. Если в Самаре они окапывались под лозунгом Учредительного Собрания, то в Тифлисе они попытались в известный момент выкинуть флаг независимой Республики. Однако не сразу. Переход с буржуазно-централистической позиции на мелкобуржуазно-сепаратистскую, диктовавшийся не национальными требованиями грузинских масс, а соображениями общероссийской гражданской войны, совершился через посредство нескольких этапов.

Через 3 дня после октябрьского переворота в Петербурге Жордания заявил на заседании тифлисской городской думы: «Восстание в Петербурге доживает последние дни. Оно и с самого начала было обречено на неудачу». В порядке вещей: никто не мог требовать, чтобы Жордания проявил в Тифлисе больше проницательности, чем другие филистеры во всех концах света. Разница лишь та, что Тифлис – один из пунктов российской революции, и что Жордания – один из активных участников той борьбы, которая должна была покончить с большевистским восстанием. Однако «последние дни» прошли и не оказались последними. Пришлось в ноябре уже спешно создавать самодовлеющий закавказский комиссариат: не государство, а временный контрреволюционный плацдарм, откуда грузинские меньшевики надеялись оказать решающее содействие восстановлению «демократического» порядка во всей России. Эти надежды имели под собою кое-какие основания: хозяйственная отсталость, крайняя слабость промышленного пролетариата, отдаленность от центральной России, переплет национальностей с разнообразными социальными, бытовыми и религиозными условиями, наличие между ними недоверия и национального антагонизма, наконец, соседство Дона и Кубани, – все это в совокупности создавало благоприятные условия для противодействия рабочей революции и действительно превратило на долгое время Предкавказье и Кавказ в Вандею[26] и Жиронду, связанные единством борьбы против Советов. В этот период в Закавказье находились еще многочисленные царские войска турецкого фронта. Вести о предложении Советским правительством мира и о земельной реформе потрясли не только солдатские массы, но и местное трудовое население Закавказья. Начинается тревожная эпоха для окопавшихся в Закавказье контрреволюционеров. Они немедленно организуют блок «порядка», в который входят все партии, кроме, разумеется, большевиков. Меньшевики, за которыми сохраняется руководящая роль, вдохновляют союз грузинских дворян-помещиков и мелких буржуа, армянских лавочников и нефтепромышленников, татарских беков и ханов. Русское белое офицерство предоставляет себя целиком в распоряжение анти-большевистского блока.

В конце декабря состоялся делегатский съезд Закавказского фронта, созванный под руководством самих же меньшевиков. Большинство оказалось за левыми. Тогда меньшевики совместно с правым флангом съезда совершили переворот и создали без левых, т.-е. большинства, краевой совет кавказских войск. По соглашению с этим советом закавказский комиссариат постановил в январе 1918 г.: «признать желательным посылку в местности, где в настоящее время происходят беспорядки, казачьих частей»… Узурпация, как метод, и корниловские казаки, как вооруженная сила, – таковы действительные пункты отправления закавказской демократии.