Между ангелом и бесом - [45]

Город, казалось, вымер. Было тихо, словно на кладбище. Окна, забранные плотными ставнями, не пропускали ни единого лучика света. Лай собак, обязательный в каждом уважающем себя город, здесь отсутствовал.

— Жутко как-то, — поежился ангел.

— Не бойся, — приободрил его черт, — трактиры работают и во время войны, и во время чумы. Главное — мимо не проскочить! Ты бы принюхался, что ли. По запаху, глядишь, быстрее бы отыскали.

— Я что тебе, собака? — обиделся Бенедикт.

— А что, раз в собачьей шкуре был, так, может, и навыки полезные усвоил.

— Вот еще! — возмутился ангел и вдруг остановился. — Слушай, а может, в публичный дом пойдем? Я читал, что они только в ночную смену работают!

— Что до меня, то я бы и в тюрьме переночевал, — устало согласился Гуча, но, как назло, не попадалось ни того, ни другого.

Внезапно дикий вопль прорезал тишину спящего города, зазвенел и рассыпался эхом, ударяясь о стены, потом послышался топот бегущих ног. И все стихло.

— Это там, — махнул рукой ангел, и друзья свернули в темный переулок.

На крыльце дома лежал человек. Кровь, булькая, вырывалась фонтаном из развороченной ножом груди и растекалась темной лужей по ступеням. Несчастный дергался, пытаясь встать, но только терял последние силы.

Черт сунул руку в карман, вытащил волшебный кубок и жезл. Он что-то прошептал — в деревянной чаше заплескалась вода. Умирающий встрепенулся и затих, последняя искра жизни угасала в мутных от боли глазах. Незваный лекарь вылил воду на рану и взмахнул жезлом. На конце деревянной палочки загорелся огонек, перепрыгнул на грудь пострадавшего и потерялся в складках одежды. Лицо мужчины порозовело, он глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Я в раю? — спросил он слабым голосом.

— Если вы обращаетесь ко мне, то скорее в аду, — пошутил Гуча. Тут он обратил внимание на одежду спасенного человека. — Вы священник?

— Служитель Бога, сын мой, — ответил тот.

— Гуча! — Ангел поднялся по ступенькам и заглянул в замочную скважину. — Гуча, ты только посмотри! Мы его все-таки нашли!

— Трактир?

— Нет, бордель!

— Интересно, а что это святой отец делал в публичном доме? — Черт ухмыльнулся и приготовился наблюдать, как священник будет изворачиваться, но тот смиренно склонил голову и попросил:

— Помогите мне встать, сын мой, не к лицу слуге божьему лежать у врат обители греха.

— Еще бы, за вратами-то, наверное, интересней будет, — рассмеялся Гуча, но руку все же подал, помогая священнику подняться. Служитель культа крепко сжал протянутую ладонь, резко встал и, вдруг вцепившись в спасителя обеими руками, заорал во всю глотку.

— С ума сошел, — пробормотал Гуча и попытался оторвать от себя святого отца, но тот прилип к нему точно пиявка, громко крича:

— Помогите! Колдуны! Колдунов поймали! Охранка, сюда!

Видимо, он произнес волшебные слова — город мгновенно ожил. Окна засветились, застучали открываемые ставни, кто-то бежал на крик, гулко стуча по мостовой подкованными сапогами. В переулках метался свет факелов, освещая дорогу отряду ночной стражи.

— Беги, ангелок! — крикнул черт, все еще пытаясь отлепить от себя чудака в сутане.

Ангел растерянно замер на месте, привалившись спиной к дверям. Когда стража кинулась на Гучу, он развернулся было на помощь другу, но дверь за его спиной внезапно приоткрылась, и чья-то сильная рука втащила его внутрь.

Черт попытался отбиться, но силы были неравны. Его повалили на мостовую и в мгновение ока скрутили веревками и запеленали, словно младенца. Видимо, священник в общей свалке снова пострадал — его визгливый голос захлебнулся на самой высокой ноте.

— Куда его? — спросил огромный мужик, поднимая служителя церкви с земли.

— В темницу, — обрел голос тот. — Колдуны они! Сам наблюдал, как черное дело делали. Костер по ним плачет. А где второй?

— Не было тут второго, ваше святейшество, — пробасил командир.

Священник дал знак, и отряд направился ко дворцу. Гучу по очереди несли на импровизированных носилках, наскоро сделанных из крепких боевых копий.

Тюрьма находилась в глубоких подвалах под замком — по иронии судьбы Гуча получил именно тот ночлег, который заказывал. Его развязали и грубо кинули в сырую, пахнущую крысами камеру. Дверь, скрипя давно несмазанными петлями, закрылась и отрезала пленника от остального мира.

— Выпустите! — закричал узник, молотя в дверь кулаками. Потом до него дошло, что ночлег ему как-никак обеспечен, он успокоился, присел на гнилой тюфяк и вытащил платок. Вытирая им пыльное лицо, Гуча вдруг заметил, что один угол волшебной тряпки отсутствует.

— Ай да принц, ай да умница! — рассмеялся он, вспомнив, что сказал Рыжий воришка, отправляясь в столицу. — К родителям, значит, к маме с папой на аудиенцию! Ну и хитер, плут! Ладно, утром посмотрю, чем все кончится, и умою руки. Принца вернули, а ангелочка из борделя доставить больно хлопотно, пусть его дядя вытаскивает.

Придя к заключению, что задание выполнено, черт растянулся на вонючем матрасе, и через минуту камеру сотрясал богатырский храп.

Выспаться не дали. Дверь противно завизжала и открылась. Сквозь сон он услышал поскуливание, смех стражников, потом что-то крупное приземлилось рядом с постелью. Черт приоткрыл один глаз и резко сел на матрасе, забыв открыть второй.