Между ангелом и бесом - [28]

— Слюшай, что ты переживаешь? Жизнь будет что надо, каждый день рахат-лукум будешь кушать, пэрсики, массаж тебе будут делать… — Бандит замолчал, почувствовав на своем горле холодную сталь ножа. — Вах?! Так би и сказал, что пэрсики не любишь, зачем сразу ножик?

— Дай сигнал своим джигитам, чтобы шли на посадку.

Толстяк сложил ладони рупором, поднес их к губам и заорал:

— Майна, майна! Куда летишь, майна, говорю!

Ковры-самолеты плавно опустились на небольшую площадку у городских ворот.

— Теперь мы, — спокойным голосом, от которого, впрочем, у главаря таксистов возникло нехорошее предчувствие, приказал Гуча.

Ковер пошел на снижение и плавно приземлился рядом с остальными. Ангел уже разминал затекшие ноги, приседая и подпрыгивая, а Самсон, с зеленым лицом, полз к ближайшему кустику.

— Этот нам сегодня не помощник. — Черт проводил принца сочувственным взглядом и, не убирая ножа от горла онемевшего разбойника, обратился к двум другим:

— Ложитесь на ковры.

— Делайте, как он сказал, ишаки вонючие! Если он меня поцарапает, я с вас шкуру спущу! — взвизгнул Хасан. — Три шкуры спущу!

— За что ты его? — удивился Бенедикт.

— В рабство хотел продать.

— Дарагой, разве это рабство? Кушай шербет, пэр-сики! Ну ладно, не любишь пэрсики — тебе изюму дадут. Массаж каждый день! Сам бы туда пошел, любые деньги заплатил бы, лишь бы взяли!

— Не стой столбом, закатай их в ковры, — при-крикнул Гуча на непонятливого ангела и снова переключил внимание на пленника.

— И почему же ты до сих пор не продался?

— Не берут. Я не возбуждаю желания, — сокрушенно вздохнул тот.

— Какого желания? — не понял наивный Бенедикт.

— Сексуального, — пояснил всеведущий Гуча. — Этот гад в бордель нас продать хотел!

— Эй, дарагой, ты меня не понял, я только… — Толстяк не договорил, опушенный ударом по затылку, он рухнул на ковер.

Черт со злорадством завернул его в ковер, чаще, чем того требовало дело, молотя кулаками.

— Зачем ты его так, он же ответить тебе не может. — Ангел осуждающе вздохнул.

— Я его не бью, я ему массаж делаю. Эротический. Помоги принцу встать, что-то его к песку тянет, боюсь, ему здесь действительно не климат.

Вылив последнюю воду из фляжки на голову обессилевшего Самсона, друзья помогли ему подняться и, поддерживая его под руки, вошли в город.

И попали на базар. Торговали все. Все, что только можно продать и купить, — продавалось и покупалось. На узеньких улочках яблоку негде было упасть. Сновали туда-сюда мальчишки-водоносы. Торговцы дергали путников за одежду, предлагая что-нибудь купить или просто заглянуть в лавку. Малолетний воришка попытался залезть черту в карман, но, получив оплеуху, отстал.

— Скажите, как пройти во дворец? — поинтересовался Гута у прохожего и в ответ получил такой многозначительный взгляд, что зарекся на будущее о чем-либо спрашивать.

Непонятным образом всем стало известно, что друзья идут к принцессе. Толпа расступалась перед ними, женщины смотрели на чужеземцев оценивающим взглядом и, как ни странно, мужчины тоже. Один особо ретивый азиат ущипнул Самсона за ягодицу и отлетел, получив тяжелую оплеуху.

— Чего это они? — возмутился Рыжий вор. — С ума посходили, что ли?

— Не обращай внимания, — посоветовал черт. — Восток — дело тонкое!

— Дело, может, и тонкое, но нравы у них непонятные. — Ангел кивнул на толстяка, подмигивающего ему маслеными глазками. Гуча в ответ лишь пожал плечами.

Видимо, во дворце их ждали или же существовал обычай открывать дверь всем путникам. Во всяком случае, дворцовые ворота распахнулись, стоило только подойти к ним.

Друзья вошли и замерли в восхищении! Это действительно был дворец, рядом с которым резиденция Евдокима Третьего казалась купеческим особняком. Невесомое сооружение возносилось в небо, сверкало драгоценными камнями, завораживало глаз узорами и вспыхивало искрами фонтанов в самых невероятных местах.

— Рты закройте, — буркнул черт.

— А-а?! — Самсон и Бенедикт непонимающе уставились на Гучу.

— Рты, сказал, закройте. Мы сюда свататься пришли, а не музейными ценностями любоваться. Серьезно отнеситесь к стоящей перед вами задаче и сосредоточьте все силы на ее выполнении!

— Как-то ты, Гуча, непонятно заговорил, — удивился Самсон. — Если по поводу женитьбы, то я согласен. Богатства-то сколько! Жизни не хватит, чтобы все это украсть! А если невеста еще и красавица, то большего и пожелать нельзя.

— Наверняка красавица, — мечтательно произнес Бенедикт, за что немедленно получил от черта затрещину.

— Ты мне смотри! Он тебе друг, а не конкурент! Если испортишь сватовство — шею сверну, а дяде скажу что так и было. Уяснил?

— Уяснил. Я же не специально!

— Послушай, Гуча, а может, его в тряпки замотать, как, я видел, тут некоторые женщины делают? — серьезно предложил Самсон.

— Раньше надо было позаботиться, как это я сам не подумал? Чтобы принцессе глазки не строил, уяснил, ангелок?

— Ага.

— Ну, вперед, ребята, — скомандовал черт. — Вихры пригладить!

— Что? — не понял Рыжий.

— Поплюй на ладони и пригладь космы! — повторил Гуча и ступил на красную ковровую дорожку, которую проворно разматывали перед гостями, согнувшись в три погибели, дворцовые слуги. Позади такие же бесполые существа в просторных балахонах быстро сматывали ее снова в рулон.