Между ангелом и бесом - [21]

— Бенедикт, — представился он, галантно поклонившись.

— Марта, — просто сказала девица и подала кавалеру руку. Влюбленный юноша помог ей спуститься с котла и, не замечая вдруг наступившей тишины, парочка подошла к коновязи. Бенедикт подсадил принцессу на повозку, что, надо сказать, получилось у него только с третьей попытки, сел рядом и тронул коней.

Разбойники спохватились первыми и покидали мешки с золотом в отъезжающую телегу. Самсон и Гуча, не менее растерянные, стремглав вернулись к трактирщику, подхватили вещички и быстрым шагом догнали тихоходных кляч.

Похитители, радуясь счастливому завершению неприятностей, махали вслед грязными носовыми платками и, не стыдясь, утирали слезы облегчения. Марта радостно щебетала, строя планы на будущее. Бенедикт смотрел на нее телячьими глазами. Гуча тихо сатанел от такой несправедливости. А Самсон радовался, что вакансия королевского зятя в этой стране ему точно не светит.

— Девственник, — ворчал черт сквозь зубы, — в первую попавшуюся телку втрескался. Чего ты смеешься? Эти ханжи из отдела Морали совсем не уделяют внимания подрастающей молодежи. Нет, Самсон, смеяться тут не над чем, тут плакать впору. Ты только послушай, о чем они говорят! Между прочим, она могла быть твоей невестой.

— Всю жизнь мечтал, спасибо, не надо! И чего ты злишься? Порадовался бы за друга — все-таки королевским зятем станет!

— Повышение что надо, — проворчал черт. — Из Божьего племянника в зятья к мелкому феодалу из слаборазвитого мира!

— Да что ты в самом деле, Гуча? Что ты так взбеленился? — недоумевал Самсон. — Ты посмотри на него — он же счастлив!

До Рубельштадта оказалось ближе, чем показывала карта. Принцесса знала короткую дорогу, и уже к вечеру они вышли к первой деревеньке, Самсон очень удивился зажиточности крестьян. Все, с чем он сталкивался сейчас, было так не похоже на Последний Приют, где прошло его детство. Аккуратные домики, ровные, одинаковые грядки, приветливые лица селян.

Рыжий хотел сплюнуть, но под строгим взглядом Гучи поперхнулся и закашлялся, не рискнув испачкать чисто вымытую дорогу, сверкающие камни которой поражали одинаковым размером. Самсон некоторое время пытался найти хоть один камешек, отличающийся от других, но скоро бросил это бесполезное занятие.

На вылизанных скотных дворах похрюкивали упитанные свинки. Чисто вымытые коровы сверкали отполированными рогами. Даже листва деревьев была идеально зеленой, будто ее специально выкрасили веселенькой краской. Огромное закатное солнце отражалось в одинаковых окнах и золотило одинаковые черепичные крыши. Даже жители были какие-то похожие — низкорослые, коренастые крепыши, с круглыми лицами и хитрыми глазками.

— У вас что, униформа в моде? — поинтересовался Гуча.

— Национальная одежда. — Марта на минуту отвлеклась от созерцания ангельского личика Бенедикта. — Очень практично, удобно и функционально.

— А красота? — спросил Гуча.

— А красота по праздникам! — отрезала принцесса.

— Что, съел? — ухмыльнулся Самсон. — Представь, какими мы им кажемся разнаряженными попугаями!

— И что, ты предлагаешь нарядиться в такие же коричневые тряпки?

— Почему бы и нет? — встрял в разговор трактирщик. — Очень хорошая одежда. Я, например, эти кожаные штаны ни на что не променяю. Судите сами: не рвутся, карманы глубокие, в работе к тому же помогают.

— Как? — удивился Самсон.

— Я, например, пиво ими проверяю. Лью немного на дубовую лавку и сажусь — если штаны прилипли, то пиво хорошее, а если нет — то помощник водой разбавил.

— Ну что на это скажешь, удобно. Питье, что волшебник подарил, тоже задним местом пробовать будешь? — съехидничал Самсон, у которого сводило зубы от стерильной чистоты и правильности местного населения.

— Что вы! — Джулиус чуть не задохнулся от такого святотатства. — Это же чистое золото! Каждая капля в бутылках сольдик стоит!

Ночевали в уютном домике сельского старосты, которому даже присутствие особы королевской крови не помешало предъявить утром счет. Надо отметить, что принцесса совсем не смутилась и торговалась с энтузиазмом базарной бабы.

— Ты посмотри; в кого ты влюбился. Она же торговка, — прошептал черт, пользуясь тем, что Марта отвлеклась. — Ладно бы красавица была, ведь корова коровой!

— Не смей! — Ангел схватил Гучу за грудки. — Не смей ее так называть! Она — красавица, я люблю ее! И коровы тоже не заслужили…

— Точно, — встрял в беседу вор, — коровы точно не заслужили!

— Да ты толком и женщин-то не видел, — упорствовал Гуча.

— Ну и что? Да пусть их хоть миллион будет! Это как землетрясение, как удар грома.

— Я же говорил, стукнутый, — снова влез рыжий наследник. — Она его как стукнула поварешкой, так он в себя никак не придет. Может, у нее способности к колдовству? Хотя нет, на меня же не действует. А может, синяк сойдет и любовь кончится?

— У него не пройдет, он у нас, как белый лебедь, — однолюб! Эх, а я тебя хотел здесь пристроить, дня за три бы оженили — и домой…

— Вот спасибо, вот позаботился. Ты сам бы на ней женился? То-то же, а меня на этой торговке женить собрался. Я что тебе плохого сделал? Мне девушки миниатюрные нравятся, а здесь, что ни баба — дракон огнедышащий. Ты только послушай, как она торгуется, она же и с мужем так разговаривать будет! Да здесь же не плюнь, не сядь! А добра вокруг сколько! Руки чешутся украсть что-нибудь! Нет, что хошь со мной делай — я здесь не приживусь!