Меж трех времен - [13]
Дорога до имения прошла в столь же пустой болтовне. Оно появилось неожиданно — коляска повернула, и посреди расступившегося леса возникла сказка. Белый двухэтажный домик с колоннами, не особенно и большой, но красивый, как свежевыпеченный торт. Сеть обсаженных аккуратно подстриженными кустами дорожек, ажурная белая беседка над прудом, белоснежные лодки с алой и желтой каймой, огромные кувшинки на прозрачной воде…
— Версаль! — Мокин, не сдержавшись, громко причмокнул.
— Да полноте, — беззаботно улыбнулся Петруша. — Видели бы вы имение госпожи Ипполитовой…
«Вот так прежде и выглядело, — со щемящей тоской подумал Кузьминкин. — Умом понимаешь, что где-то вдали — убогие крестьянские хаты, а вот сердце прямо-таки жаждет именно такого уютного уголка. До чего жаль, что не получится, обидно-то как…»
Их прибытие произвело легкий переполох. Шляпы принимала, то и дело неумело приседая в книксене, очаровательная особа в синем платье, которую Петруша именовал Дуняшей и пытался демонстративно ущипнуть, а она со столь же наигранньм испугом ловко отстранялась, потупив глазки и бормоча:
— Барин, вы меня конфузите…
Ей ассистировали два лакея, сытые, мордатые молодцы в ливреях и чуточку криво надетых париках с буклями. Судя по их неуклюжей суете, гости тут были редки — особенно аргентинские.
Все пятеро следом за бойкой Дуняшей направилась на второй этаж. Один из лакеев, запыхавшись, обогнал, распахнул дверь и, притопнув ногой от усердия, протараторил имена гостей столь пулеметной скороговоркой, что понять что-либо было решительно невозможно.
Из-за стола поднялся и проворно направился им навстречу лысоватый пожилой человек с роскошными бакенбардами, в черном сюртуке с орденом Станислава в петлице, серо-черных полосатых брюках и коричневых штиблетах. Все верно. Именно такое сочетание — добродушнейшее круглое лицо и пронзительные быстрые глазки — было бы характерным для оборотистого чиновника, начавшего служить, несомненно, еще при Николае Павловиче и выпутавшегося из неприятного дельца о взятке без малейших последствий…
— Милости прошу, господа, — приговаривал он радушно. — Виктор Викторович рассказывал, вы превосходно говорите по-нашему?
— Мудрено было бы иначе, — сказал Кузьминкин. — Родители озаботились воспитать в любви к далекой родине…
— Крайне похвально! Знаете, у меня недавно гостил Петрушин однокашник по Московскому университету, юноша из знатнейшей фамилии, скажу между нами — князь, но говорил сей молодой человек на столь варварской смеси французского с нижегородским, что господин Грибоедов украсил бы им свою галерею типусов… Позвольте ручку, мадемуазель! Коньяк, господа?
Это был не шалопай Петруша… Дело завертелось столь быстро и хватко, словно и не было меж хозяином и гостями ста двадцати лет. Юлю в два счета, предельно тактично, выпроводили погулять с Петрушей над прудом, и
Андрианов-перnote 3 вывалил на стол устрашающую кипу бумаг.
Кузьминкин оказался почти что и не у дел. Мокин с ходу взял все в свои руки. Время от времени он поворачивался к спутнику с конкретными вопросами, но главную партию вел сам. Очень быстро Кузьминкин понял, какая пропасть лежит меж его книжными знаниями по экономике и финансам времен Александра Второго, и серьезными деловыми переговорами. Это был потрясающий спектакль для свежего зрителя, книжного червя конца двадцатого века — светский по духу, но ожесточенный по сути торг насчет процентов, уставных долей и маржи, облаченный в изящные иносказания диалог о будущих взятках и точном списке тех, кто эти взятки будет принимать, неизбежные разъяснения, которые «аргентинцу» были необходимы, — и реплики Мокина, без промаха бившего в слабые места, в узлы нестыковок, в непроясненности… Понемногу Кузьминкин начинал понимать, как становятся новыми русскими. И подсмеивался сам над собой за прежние мысли о некоем потаенном секрете.
Не было секрета, магической формулы. Были великолепные мозги.
— Однако… — вздохнул отставной статский советник, когда в разговоре наметился определенный перерыв. Откинулся на спинку кресла. — Слышал я, господин Мокин, о заокеанских привычках ведения дел, но сам с ними сталкиваюсь впервые. Уж примите комплиментик от поседевшего на финансовой службе выжиги — в вас, искренне скажу, вулкан клокочет…
— Америка, — сказал польщенный Мокин. — Клокочет, знаете ли… Если все наши планы, дай-то бог, начнут претворяться в жизнь, мы с вами и Америку на уши поставим…
Кузьминкин охнул про себя, но Андрианов, полное впечатление, не увидел в последних словах собеседника ничего шокирующего — должно быть, сочтя вполне уместным, неизвестным ему американским жаргоном. В который раз наполнил рюмки, пригласил:
— — Прошу, господа. Аркадий Сергеевич, вы, простите, сохраняете, в некоторой степени, загадочность Каменного гостя… Не слышал от вас ни одобрения, ни порицания.
Мокин моментально пришел на выручку:
— Аркадий Сергеевич, по чести признаться, выполняет скорее функции не распорядителя, а пайщика. Капитал ему от родителей достался не менее значительный, чем тот, которым я располагаю, но в конкретных делах он мне предоставляет свободу рук…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Героиновый трафик становится все активнее — а у полиции Нью-Йорка, пытающейся перекрыть поток «белой смерти», все меньше шансов на успех.Наконец, копам дают новых напарников — людей, прошедших ад «локальных войн» и верящих, что цель оправдывает средства.Одна из таких команд — детектив Сиксто Сантьяго и его партнер Мор — молчаливый мастер боевых искусств, не расстающийся с оружием.Их цель — особый наркодилер, который разработал новый, уникальный канал сбыта.В Нью-Йорке на него работают десятки, сотни курьеров.
Поль Матисс, бывший агент спецслужб, а ныне практикующий врач, мечтает об одном — добыть средства для своей клиники, где он бесплатно «собирает по частям» молодых рокеров и автомобилистов, ставших жертвами дорожных катастроф. Только поэтому он соглашается принять предложение старинного друга и наставника, когда-то обучившего его шпионской премудрости, возглавить расследование загадочного дела, первый эпизод которого произошел в далекой Польше. Экстремисты от экологии разгромили биолабораторию — вроде бы с целью освободить подопытных животных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уютный городок Северотуринск будто специально создан для размеренной, неторопливой жизни. Однако его тишина на поверку оказывается обманчивой. Город внезапно потрясает череда жестоких убийств. Более того, на пороге гостиницы в упор расстрелян депутат Государственной думы. Дело о его убийстве ложится на стол старшего помощника Генерального прокурора Александра Борисовича Турецкого, которому и предстоит выяснить, что скрывается за мнимым спокойствием приволжского городка.
Книга третья цикла «Справедливость — мое ремесло» («…И никаких версий», «Готовится убийство»), завершает серию детективных романов об инспекторе уголовного розыска Дмитрии Ковале.
Совершено преступление. Быть может, самое громкое в XX веке. О нем знает каждый. О нем помнит каждый. Цинизм, жестокость и коварство людей, его совершивших, потрясли всех. Но кто они — те, по чьей воле уходят из жизни молодые и талантливые? Те, благодаря кому томятся в застенках невиновные? Те, кто всегда остаются в тени…Идет война теней. И потому в сердцах интерполовцев рядом с гневом и ненавистью живут боль и сострадание.Они профессионалы. Они справедливы. Они наказывают и спасают. Но война теней продолжается. И нет ей конца…