Меж крутых бережков - [24]
Над Окой синяя утренняя заволока. Все уже проснулось, заговорило. День разгорался ярче и ярче. Феня поднялась на взгорок. С какой-то точки перед ней вдруг открылась пойма — зеленая, неоглядная, с голубой широкой лентой Оки.
Феня смотрит вокруг повлажневшими глазами, улавливает терпкие запахи земли, трав, потом поднимает голову кверху — в синеве высокого, чистого неба сыплет хрусталинки жаворонок, забрался под самое солнышко и заливается — крохотный, трепещущий…
Каждая капля росы на траве горит то голубым, то зеленым, то алым, и создается такое впечатление, будто бы хрусталинки, что сыплет жаворонок, падают в траву и тут же вспыхивают разноцветными огнями. А отстоявшаяся чистая вода в дорожной колее плавится под лучами, ослепляет — нагнись и черпай ладонью солнце.
Феня почувствовала, что грудь ее распирает какая-то непонятная, но очень большая радость, настойчиво бьется, тормошит, просится наружу. Так бы, кажется, взяла да и обняла весь белый свет. Феня подставила разгоряченное лицо навстречу влажному речному ветру, зажмурилась. Так она стояла несколько мгновений с легкой, едва заметной улыбкой, потом снова взглянула на пойму. Все было по-прежнему прекрасно, все хорошо, очень хорошо!
Феня сорвала метелку полевицы, прикусила сочный конец стебля, задумалась. Подставив ладонь ко лбу, она стала искать стадо. Вон оно разбрелось вдоль старицы.
Пастух сидит под кустом, читает газету.
— Почему телята ложатся, наелись? — подойдя, спросила Феня.
— Жарко.
— В лесок, в тень отгони.
— Без тебя знаю, когда и где держать стадо, — ответил Федя.
— Знаешь? А что же тогда главное в нашем деле?
— Ну, что главное… — Парень замялся, пожал плечами. — Чтобы телята давали хорошие привесы…
— И только?
— А что же еще?
— Привесы! Надо, чтобы дешевле обходились эти привесы, — вот что главное! Я вон лен посеяла, а колхозу купить это телячье лекарство знаешь во что обходится? У меня зимой все будет под руками.
Пастух что-то пробурчал, свернул газету. Вдвоем собрали телят, погнали к лесу.
— А что, если телят пасти ночью, как ты думаешь, Федя?
— Я, чай, не железный — по жаре гоняй и ночью не спи…
— А мы напеременку.
— И что ты все выдумываешь! Скотину веками пасли днем, телят тем более, а тебе все шиворот-навыворот хочется! Вон и лен посеяла. Думаешь, вырастет? Как бы не так! Люди, чай, умнее тебя, да никто не сеет — не родится он у нас.
Феня слушала пастуха и все думала о своем: выпасы и всякие там хвойные и льняные отвары, белковые дрожжи — чего ни коснись, все это прибавляет вес и здоровье телятам, что верно, то верно. А чем бы еще увеличить вес телят? В самом деле, почему бы не пасти стадо по ночам или хотя бы рано утром или вечером — овод не докучает, жары нет. «Если пастух не согласится — сама буду выгонять стадо. А насчет сна, что же, как-нибудь урву часик-другой днем».
В полдень Феня поила телят, потом чистила их щеткой, а когда стало жарко, загнала в воду и вымыла.
— Куда лезешь, хитрец, ну куда? — журила она Боцмана, пытавшегося удрать из воды немытым. — А еще Боцман, морская душа.
Под вечер, когда пастух угнал стадо к Черному озеру, Феня забежала на свою делянку. Ух как заросла левая сторона молочаем и осотом! Феня сбросила кофту и начала полоть лен. Трудно поддавались молочай и осот — все пальцы обдерешь и исколешь. Через полчаса оглянулась — на том месте, где она прошла, шелковисто стлался, гонимый легким ветерком, зеленый ленок.
Так и прошел день… А поздно вечером на тропинке, ведущей к реке, Феня встретилась с Александром Ивановичем…
— Ты чего не спишь? — спросил он, перекидывая полотенце через плечо.
Она молчала. Щеки ее от смущения покрылись румянцем. В ушах отдавались звонкие, частые удары сердца. Девушка не знала, как справиться с собой, как унять волнение.
Александр Иванович бережно коснулся ее плеча.
— Жалко, что ты устала, а то бы ушли сейчас далеко-далеко в луга. Там над рекой черемуха и соловьи…
Он осторожно взял Фенину косу, лежавшую на ее груди, шутя, потянул тихонечко.
— Сверчок ты этакий… Помнишь, как в детстве я дергал тебя за кончики вот этих самых кос и все дразнил: «Сверчок, сверчок!»
Фенины губы тронула счастливая, чуть-чуть грустная улыбка.
— Все помню, — тихо сказала она, — как же не помнить… В вашей избе камнем окошко нечаянно разбила я, а вас потом за меня пороли.
Александр Иванович шутливо вздохнул:
— Что верно, то верно, частенько попадало мне за соседку.
Феня опустила глаза.
— А почему ты разговариваешь со мной на «вы»?
— Так ведь вы же заведующий фермой и потом на целых пять лет старше меня…
— Ну и что же?
Оба засмеялись. Феня совсем расхрабрилась, выдернула косу из рук Александра Ивановича, побежала, крикнув:
— А ну, догоняйте!
Он бросился ей вслед. Феня побежала легко, и ни за что бы Александру Ивановичу не догнать ее, если бы она случайно не споткнулась о норку сурка. Александр Иванович по инерции сделал еще несколько шагов и, едва не упав, налетел на Феню. При этом он нечаянно задел ее грудь. Феня отстранила его руку и, немного отдышавшись, спросила:
— Где это вы так поздно были?
— Не вы, а ты, — поправил он. — Я смотрел дальние выпасы.
— И, наверно, не ели?
Повести, составляющие эту книгу, связаны единым сюжетом. Они рассказывают о жизни, быте, отношениях людей, строящих порт на Камчатке. Здесь — люди старшего поколения, местные жители, и большая группа молодежи, приехавшей с материка. Все они искренне стремятся принести пользу строительству, но присущие им разные характеры ведут к противоречиям и столкновениям. Последние особенно остро проявляются во взаимоотношениях начальника порта Булатова, человека с властным характером, «хозяина», и молодой коммунистки, инженера-экономиста Галины Певчей, от имени которой ведется повествование.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.