Меж двух огней - [54]

— Правило номер один — не задерживать дыхание.

— Зануда ты.

Стрейкен улыбнулся.

— У тебя была когда-нибудь декомпрессионка?

— Нет. А у тебя?

— Один раз.

— Плохо было?

— Плохо не то слово.

— Расскажешь?

Кей Ти снова улыбалась, а значит, Стрейкен все делал правильно.

— Это было два года назад на Кюрасао, мой баллон застрял в своде пещеры.

— Да, похоже на тебя, — засмеялась она, — что ты делал в пещере-то?

— Гнался за омаром. Панулирус аргус. Кошмарное чудовище.

— Да? Звучит намного серьезнее, чем хомо сапиенс.

Стрейкен улыбнулся.

— Я попытался высвободиться, но через десять минут понял, что ничего не выйдет. У меня не было выбора. Мне пришлось снять баллон.

— Ты на какой глубине был?

— Сорок три метра. Я был внизу двадцать минут.

— И что было дальше?

— Даже после того, как я снял компенсатор плавучести, я не смог вытащить баллон, так что я всплыл. Я все делал правильно: выдохнул, и только после этого поплыл наверх. Я думал, пронесет.

— А потом?

— А потом появился Пит. Мы разделились, так что он всплыл искать меня на поверхности. Я ждал его в лодке. Я так быстро поднялся, что уровень азота в крови был еще очень высок. Сначала закололо в суставах. Пит на всех парах помчался к берегу и бросил меня на заднее сиденье своего джипа. К этому моменту губы у меня посинели, желудок переворачивался, а голову, казалось, зажали в тиски.

— Звучит ужасно.

— Да это ерунда по сравнению с тем, что началось потом.

— А что началось?

Стрейкен откинулся назад, к Кей Ти, мурлыча от ее прикосновений.

— Моя кровь начала пениться. Буквально. Я выл от боли, скрючившись на заднем сиденье джипа, а азот бурлил в суставах. Хуже всего было в локтях. Я разодрал их до крови. Дорога до декомпрессионной камеры в Виллемштаде заняла двадцать минут, а потом еще четыре часа мучительной боли, прежде чем организм пришел в норму.

— Кошмар.

— Ну да, кошмар, — сказал он, — так что теперь ты знаешь, почему.

— Теперь я знаю почему что?

— Почему ты не опустишься больше, чем на тридцать метров.

Кей Ти не ответила. Умная девочка.

Сумо сообщил, что достигли края квадрата. Они вскочили со своих сидений и встали с двух сторон от него, как парочка нетерпеливых детей. Инструментальная панель судна была очень мудреной. Там были система автопилота, высокочастотное радио, термометр для измерения температуры моря, 72-мильный радар и цифровая навигационная система. Бриллиантом в этой короне был высокочастотный эхолот «Фуруно» с цветным жидкокристаллическим монитором. Сумо с гордостью погладил его перед включением. Он снизил скорость до пяти узлов, чтобы наверняка ничего не пропустить, затем поставил «Морской дух» на автопилот.

Первый квадрат ничего не дал, что было, наверное, как раз очень хорошо. Средняя глубина здесь сильно зашкаливала за тысячу метров. Если они и найдут что-нибудь, то все равно не смогут ничего сделать без подводной лодки. Когда они вернулись на исходный пункт. Сумо перевел судно на сто метров ближе к центру квадрата, и они начали сначала.

Проводить так утро было очень приятно. Они загорали, курили и наблюдали за весело резвящимися в волнах летучими рыбами. Потом вдруг у правого борта появилась стая афалинов, но они исчезли до того, как Стрейкен успел схватить фотоаппарат.

Через час они закончили второй квадрат. Ничего. Стрейкен не беспокоился. Необходимо иметь безграничное терпение, если ты работаешь подводным фотографом. Кей Ти забралась на обзорную башню и углубилась в чтение. Пили спал в кубрике. Сумо был не особенно разговорчив, так что Стрейкен развлекал себя сам: он утащил из камбуза кусок скорлупы кокосового ореха и стал своим ножом вырезать висюльку для Кей Ти. Пятьдесят минут следующего прохода по очередному квадрату, и висюлька приобрела форму. Он поднял ее перед собой, восхищаясь результатами своего труда. Получился очень даже изящный дельфин.

И тут Стрейкен заметил, что они здесь были не одни.

Неподалеку болталось еще одно судно. Немного меньше, чем «Морской дух», оно спокойно плыло по волнам на расстоянии пятисот метров параллельно Керкуллам в направлении Тиомана. Оно не было похоже на рыбацкое. Стрейкен не увидел там ни дайверов, ни их признаков, поэтому решил, что это просто какая-то яхта богатого туриста, возможно, нанятая им на весь день для прогулки вокруг островов. На борту были видны два человека. Оба мужчины, оба белые.

Уже наступил полдень. Жара стояла нестерпимая, и Стрейкен спустился в трюм. Кей Ти пошла за ним. Он подарил ей дельфина и сказал, что это в знак примирения. В ответ она чмокнула его в щеку. Возбуждение захлестнуло его. Она заставляла его чувствовать себя подростком.

После обеда квадраты стали меньше, но эхолот по-прежнему молчал. Минуты ползли, а они продолжали поиск, описывая круги вокруг рифов, как стрелки часов. Скуке противостояли лишь банки охлажденного чая и пачка «Кэмела». И все же они неуклонно приближались к параллельным рифам.

Стрейкен поднялся на капитанский мостик. Он пристально смотрел на эхолот, умоляя его найти что-нибудь. Прибор отражал подводную топографию, пики и впадины, рисуя зазубренную линию по экрану, как кардиомонитор, подключенный к пациенту.