Меж двух огней - [43]

Малкольм бросился к нам, взмахнул огромной булавой, Артаган вскинул меч и бросился на Мерлине в последнем рывке. Я прижималась к Артагану, кривясь, ожидая столкновение тел людей и лошадей.

Все кони резко застыли, вопя от ужаса. Десятки стрел зашипели над поляной, и всадники, как и лошади, падали на траву. Несколько фигур выло из-за деревьев, выпуская стрелы, бросая в людей короля копья. Я удивленно моргала, сердце ощутило надежду.

Лучники Свободного Кантрефа! Люди в зеленом окружили нас с Артаганом полумесяцем. Я узнала среди них в свете луны Эмрюса и Кинана.

Лучники выли, как хищники, окружив Малкольма и его стражу, шит принца был утыкан стрелами. Конь Малкольма встал на дыбы, принц проклинал все вокруг, он и его выжившие всадники отступили к главной дороге, оставив нескольких безжизненных людей в красном, их кони без всадников разбегались по лесу. Артаган опустил меч, потрясенно глядя на наших спасителей.

— Кинан? Эмрюс?

— Похоже, он удивлен нас видеть, — отметил Эмрюс Кинану.

— Мы следили за лесом, — ответил Кинан. — Я надеялся схватить короля или принца, чтобы выменять на Артагана. А он все испортил и спасся сам!

— Вообще-то я его спасла, — вмешалась я. — Освободила от оков, по крайней мере.

Его товарищи переглянулись, с любопытством посмотрели на меня. Может, они думали, что я вру. Муж недооценивал меня, и я не видела причины этим дикарям вести себя иначе. Артаган не слушал меня, он обнял седого барда и юношу с топором как братьев. Их было мало, но они смогли одолеть людей Малкольма. Люди Свободного Кантрефа сражались как банши.

Они вывели из-за деревьев пони и забрались на них.

Топот копыт раздался на римской дороге за нами. Скоро всадников будет еще больше. Мое сердце колотилось. Морган и Малкольм так просто нас не отпустят. Артаган крикнул своим людям:

— Разделитесь. Пусть они побегают. Встретимся в крепости моего отца. Скорее!

Наш конь скрылся в чаще, набирая скорость. Мерлин, может, устал бежать в полную силу, но все еще мог передвигаться умеренным темпом. Артаган направлял жеребца по извилистому пути мимо ежевики и шиповника. Мы поднимались по холмам, замерли на утесе с видом на поля замка и лесные угодья вдали. Я дрожала на холоде, слушала вопли лошадей вдали. Нас должны были преследовать всадники, судя по звукам, не меньше половины из них гналось за товарищами Артагана в другой стороне. Многие все еще следовали за нами. Морган и Малкольм могли быть среди них. Я укуталась в шаль плотнее, закрыла глаза.

Я разгневала мощного военачальника. Чем я заплачу за это? Морган точно будет преследовать меня. Он кормил меня и приказывал слугам заботиться обо мне в Кэрвенте, но я оставалась его питомцем. Он звал меня племенной кобылицей. Я не позволю ему вернуть меня в ту позолоченную клетку. Артагана могли запереть в подземелье, но каждая женщина в христианстве жила в тюрьме, дав клятву у алтаря. Я ударила кулаком по раскрытой ладони.

Я больше не буду принадлежать ни одному мужчине.

Церковь была бы против, но не вмешалась бы в браки знати, пока сохраняются мирные отношения. Старые племена следовали за Древними гармониями, объединяясь с кем хотят на такое время, как им хотелось. Разве так не лучше? Королевы тогда выходили замуж заново, когда их мужей убивали, или когда ее ловил другой военачальник.

Голова заболела. Этой ночью больше думать не стоило. Мне нужно было убежать от Моргана и его двора, пока он не задушил меня, пока не убил. Пока шпион не покусился на мою жизнь снова. И никакие законы людей и бога не могли меня переубедить.

Я сняла с пальца золотое обручальное кольцо. Наверное, немало стоило. Но я не была товаром на рынке. Я бросила кольцо в куст. Пусть оно больше не увидит солнца.

Моя ладонь лежала на руке Артагана, но от липкого ощущения на коже я отдернула ладонь. Кончики пальцев были красными от крови.

— Ты ранен.

— Задели копьем, когда мы прорывались через врата, — он пожал плечами.

— Замедли лошадь.

Я склонилась, глядя на высокие сорняки. Я сорвала горсть, выбрала самые мягкие в свете луны. Трава зелий, как ее часто звал Падрэг, используя ее, когда на овец при церкви нападал волк-одиночка. Этот сорняк рос круглый год почти по всему Уэльсу. Я разжевала траву. Через пару мгновений горечь сменилась сладостью. Артаган скривился, когда я нанесла зеленую пасту на его раны, но не жаловался.

— Это поможет ранам, остановит кровотечение, — объяснила я.

Он сверкнул улыбкой.

— У тебя есть навык целителя, — он был впечатлен. — Ты сегодня полна сюрпризов.

— Я делала так раньше только на овцах, — ответила я, не упомянув, что как-то раз ухаживала за сильно раненым Морганом. Об этом думать не хотелось. Артаган криво улыбнулся.

— Надеюсь, я буду жить.

Я не понимала, как он мог шутить с таким количеством ран на руке. Вряд ли я бы смогла даже сидеть на лошади с такими ранами. Но я вежливо улыбнулась, хотя смеяться не хотелось. Вес решения давил на меня. Слишком многое изменилось навеки.

Мерлин шел в хорошем темпе, крепкий, как горный пони, несмотря на его размер. Странно, что в ночь, когда я встретила мужа, мы ехали на этом же скакуне из Дифеда. Этой ночью Мерлин уносил меня в горы к Свободному Кантрефу, чтобы начать новую жизнь, какой бы они ни была.