Меж двух миров - [39]

Погруженный в мрачные мысли, он внезапно услышал, как в соседней палатке, в нескольких сантиметрах от него, в сновидении, которым он не хотел бы поделиться с ним, бьется, кричит и хнычет Килани. Счастливые дети, наверное, воображают себе монстров, которые прячутся у них под кроватью. За свою жизнь Килани повидал уже многих, и вот они-то не скрывались.

26

«Меня зовут не Килани, — мысленно твердил маленький приемыш Адама. — Если бы только я мог ему рассказать, он бы все знал. Я бы рассказал ему про кошмары, которые постоянно снятся мне с тех пор, как я оказался в „Джунглях“. Хотя я ведь храню квадратик ткани, кусочек маминого платья, и прошу его избавить меня от злых духов. Я знаю, что мама наблюдает за мной и поминает в своих молитвах, но иногда злые духи оказываются сильнее. Они как демоны, поджидающие ночи, чтобы вернуть мне воспоминания, от которых я хочу избавиться. Я знаю, эти же демоны преследуют Адама. Я слышу, как он в своей палатке умоляет, чтобы они оставили его в покое, и бьется головой об пол, чтобы не думать об этом. Он говорит: „Нора“. Он говорит: „Майя“. Однажды ночью я даже видел, как он в кровь разбил себе руки, молотя кулаками по стволу дерева, а потом упал и залился слезами. Некоторые воспоминания болят, как ожоги, и эти кошмары никого не щадят. Тот, что преследует меня чаще всего, возвращает меня на два года назад, домой, на берег моего озера. К моим родным».

Озеро Но, Южный Судан. 2014 г.

Граница штатов Верхний Нил и Юнити

Я лежу в траве бескрайних лугов, окаймляющих Белый Нил. Я говорю «бескрайние», потому что иначе не скажешь. Куда ни глянь — повсюду зеленый океан. Когда дует ветер, травы склоняются от его прикосновения. Как от ласки невидимого гиганта. Сновидение всегда начинается с этого места. А потом сразу течет кровь.

Я слышу крики и вижу вдали военные автомобили. Отец говорит, что нашу землю раздирают на части два человека: один президент, а другой хочет на его место[47]. Больше мне про это ничего не известно. Только то, что сюда стекаются военные.

Щелкают выстрелы, и я бегу к озеру, на берегу которого стоит моя деревня. Я оставляю коров, хотя это единственное богатство нашей семьи. Старший брат научил меня всем премудростям пастушьего дела, а главная из них — никогда не покидать стадо. Но сейчас даже животные беспокоятся и чувствуют опасность.

Ближе к озеру луга сменяются болотами. Я вязну в них по щиколотку, потом до середины икры, идти все тяжелее, мои шаги укорачиваются, а расстояние, мне кажется, удлиняется.

В горле першит от дыма. Прямо передо мной горит хижина. Они выгнали из наших жилищ мужчин и мальчиков. И построили их в ряд. А в нескольких метрах перед ними посадили женщин. Братья смотрят на своих сестер, жены глядят на своих мужей. Они клянутся себе, что все будет в порядке.

Какой-то солдат приставляет ствол оружия к маминому животу и медленно ведет его вверх, к подбородку, чтобы она подняла голову и посмотрела на него. Моя мама самая красивая из всех женщин, каких я знаю. Даже солдат это заметил. Он тянет ее за руку, заставляет встать и волочет в хижину.

Брат у меня еще молодой, но уже высокий и сильный. Он встает перед солдатом, чтобы преградить ему путь. Наш отец еще неделю назад уехал за новым мотором для генератора. Он сказал, что на время своего отсутствия мой брат — «мужчина». И вот брат делает то, что должен сделать. Он поступает по-мужски.

Солдат без колебаний стреляет ему в голову. Тело брата отбрасывает назад, и он падает на землю. Земля пьет его кровь.

На этом закончилось мое детство.

Я вижу себя бегущим изо всех сил. Я мчусь прямо на солдата, готовый наброситься на него. Его кулак обрушивается на мое лицо, и, прежде чем потерять сознание, я успеваю услышать, как он смеется.

Когда я прихожу в себя, он раскрывает мне рот и берет меня за язык. Он тянет его, но язык мокрый и скользкий. Тогда он берет свой мокрый от пота и потемневший от грязи белый платок и с его помощью снова хватается за мой язык. Потом снимает с пояса охотничий нож и показывает его лезвие всем, кто еще хочет бунтовать. И резким движением отрезает мне язык почти под корень. Все вокруг меня забрызгано красным. Мне еще не больно. Страх парализует все чувства. И только потом обрушивается боль, и я ощущаю вкус собственной крови.

В этот момент я всегда просыпаюсь с криком, со слезами и со сжатыми кулаками — несчастный, подавленный, перепуганный. Мне требуется несколько минут, чтобы понять, где я нахожусь: в этих «Джунглях», вдали от своих.

Но на сей раз, когда в ночной тьме я кричу, чтобы прогнать этот кошмар, меня крепко, но не делая мне больно, держат две мужские руки, а голос, за которым я готов идти на край света, успокаивает меня.

— Тише, малыш, уймись. Я здесь, — шепчет Адам.

27

Поверх футболки Бастьен Миллер надел пуленепробиваемый жилет с надписью «Полиция» и затянул его по бокам лямками. Было 23 часа. Встреча с бригадой по борьбе с преступностью состоится меньше чем через час. Он проверил обойму, вставил ее, после чего довел патрон и снял оружие с предохранителя. Сосредоточившись на своих действиях, он не заметил встревоженной мордашки Жад, которая заглянула к нему.