Мевервильский оборотень - [15]

Однако наслаждался спокойной и благожелательной атмосферой герцог не особенно долго. Однажды к завтраку Каролина вышла с явно заплаканными глазами, а на его вопрос: "что случилось?", ответила, что ей необходимо после завтрака поговорить с ним наедине.

Встревоженный герцог после завтрака прошел с ней в свои комнаты и, выгнав всех слуг, запер дверь:

— Так что случилось, Каролина?

— Отец! — дочь упала перед ним на колени, и из глаз ее потекли слезы. — Вы должны проклясть меня и казнить.

— Каролина, дитя мое, — герцог подхватил ее под руки, пытаясь поднять. — Ты с ума сошла говорить такое!

— Нет, отец… Я заслужила лишь подобную участь. Вы поступите по совести, если поступите именно так… — дочь совсем повисла на его руках, не желая подниматься с пола.

— Каролина, да объясни толком, что случилось! Хватит истерики устраивать! Что ты словно изнеженная девица голосишь? — герцог раздраженно рывком поднял ее с пола. — Встань и расскажи!

— Я не могу, отец… не могу… это выше моих сил… — Каролина встала на ноги и отвернула голову, стараясь не смотреть на отца.

— Черт! Да говори уже! Хватит! — герцог, грубо схватив ее за плечо, тряхнул.

— Я опозорила наш род… — тихо выдохнула она.

— Чем?

— Я более не девственна и у меня будет ребенок.

— Тьфу, — герцог раздраженно скривился. — И из-за такой ерунды ты закатываешь истерики? Твоим законным мужем станет любой. Я соглашусь даже на пастуха, раз он тебе по нраву пришелся. Кто он?

— Я не могу сказать кто он… и он не сможет стать моим мужем… — из глаз Каролины вновь закапали слезы.

Догадка как молния озарила герцога.

— Черт! Да как он посмел?! Я напишу кардиналу, он снимет с него сан.

— Я не подтвержу того.

— Почему?

— Я не сделаю ничего, чтобы хоть как-то повредило ему.

— Дура! Ты что не поняла, что он пользуется тобой?

— Я не сделаю ничего, чтобы хоть как-то повредило ему! — упрямо повторила Каролина, закусив губы и всхлипывая. — Хоть казните, все равно не сделаю.

— Истинно дура! — поморщился герцог и, тяжело вздохнув, добавил: — Глупая и упрямая.

— Я не спорю, отец, — отвела она вновь взгляд, — только сделаю именно так, как сказала.

— Ладно… черт с тобой… не хочешь — не надо… значит, не по любви мужа тебе найду. И только посмей поспорить — враз кардиналу напишу.

— Кого? — Каролина испуганно посмотрела на отца. В глазах застыла тоска и боль.

— Ну ладно, ладно, малышка, не строй такие глаза… неплохого найду, того, кто и по роду достоин будет и тебе полную волю даст… кем вертеть, как захочешь, сможешь… Потому как раз прокололась ты так, супруг тебе теперь необходим.

— У Вас есть кто подобный на примете?

— Навскидку есть несколько кандидатур. Барон Ригл — в долгах, что в шелках, и согласится наверняка. Не особо молод, бесспорно, но покладист и приятной наружности. Потом граф Стази. Игрок, конечно, и не особо привлекателен, но молод. Так… Кто еще? — герцог задумчиво потер рукой висок. — У тебя самой предпочтения-то какие-нибудь есть?

— Георг.

— Кузен твой? Каролина, ты уверена?

— Он покорен мне, и дальше перечить не посмеет… поэтому этот вариант был бы самым лучшим для меня.

— Ну… если подумать и вправду не самый плохой вариант… Что ж пусть так. Я поговорю с ним. Когда ты свадьбу хочешь?

— В следующее воскресенье. И еще хочу, чтобы епископу Вы сказали, что это Ваша воля… что Вы хотите внуков… Мне не хотелось бы, чтобы он догадался из-за чего я выхожу замуж.

— Ой, Каролина… голову тебе открутить и то мало будет, — герцог печально вздохнул. — Вот ведь знаешь, чертовка, что люблю тебя безумно и черт знает что требуешь…

— Отец, я люблю Вас не меньше, — Каролина прижалась к нему и нежно поцеловала. Слезы ее давно высохли, и в глазах плясали лукавые огоньки. — Только зачем Вы богохульствуете уже который раз?

— Если считать богохульством то, что я помянул черта, то как назвать то, что творит твой разлюбезный епископ, а? — он нежно потрепал ее по волосам. — Вот всегда знал, что церковники говорят одно, а на деле все у них выходит иначе… но вот чтобы так… И как ты могла влюбиться в такого, Каролина? Неужели любовь настолько глаза застит?

— Бог ему судья, как и всем нам… не надо больше о нем… — дочь еще сильнее прильнула к нему.

— Ой, Каролина, Каролина… — герцог уже который раз сокрушенно покачал головой.

Свадьба дочери герцога с его племянником проходила в городском соборе. Церемонию вел самолично епископ, который выглядел на редкость удрученным, да и невеста также была нерадостной. Опухшие от слез глаза, нервно дрожащие пальцы, на которые жених никак не мог надеть кольцо. Жених при этом тоже казался скорее сильно взволнованным, чем счастливым. Спокойным и довольным выглядел лишь герцог, который не скрывал, что надеется в ближайшем времени узнать о прибавлении в семействе и порадоваться наследникам.

Пир после свадьбы был роскошный, но невеста почти сразу ушла, сославшись на недомогание, и жениху пришлось единолично принимать все поздравления и заверять, что они приложат с женой все усилия, чтобы как можно скорее порадовать герцога внуками.

По округе сразу же после свадьбы поползли слухи, что герцог насильно выдал замуж дочь, видимо в чем-то ее заподозрив. В чем именно герцог заподозрил дочь, слухи разнились. Некоторые утверждали, что в симпатии к епископу, другие, что в намерении уйти в монахини и организовать свой монастырь, третьи, что сбежать с полюбовником. Единодушие все выказывали, лишь удивляясь тому, что престарелый герцог впервые сумел обуздать своевольную красавицу-дочь и подчинить своей воле. Однако открыто судачить о том люди боялись, страшась как гнева герцога, так и епископа, который явно благоволил столь знатной своей прихожанке и духовной воспитаннице.