Метро 2033: Кочевник - [18]

– Еркебай-ага, – обратился Шал к шаману. – Скажите, чем я смогу отблагодарить вас за доброту? Может быть, вам нужно оружие? Забирайте любой ствол. Или, хотите, коня оставлю?

– Нет, – покачал головой Еркебай. – Конь тебе нужней, как и оружие.

– Может, сахару пусть раздобудет, Еркебай-ага? – влез с предложением Фаты.

– Нет, Фаты, – отрезал шаман, – есть в мире более важные вещи, чем твое минутное желание.

Он посмотрел на Шала и медленно, с паузами, заговорил.

– Послушай, сынок. Стар я уже. Знаю, недолго мне осталось ходить по берегу этого чистого ручья. Знания и силу передать тут некому. Ученик должен быть безгрешен. А чисты от грехов только дети. И в них сильней зиждется сила Жер-аны, сильней теплится искорка Создателя, чем в нас, уже познавших греховную сущность бытия. Я знаю, куда ты держишь путь. Это недалеко. Но именно там живет тот, кто мне подходит. Мальчишка, лет семи. До меня дошла молва, что умеет он разговаривать с любыми животными и подчинять их своей воле. Это очень хорошая особенность для баксы́. Приведи его сюда. Живет он с матерью и сестрой. И их приводи. Все равно бедствуют. А тут им будет хорошо.

Шал кивнул. В том, о чем просил старый шаман, не было ничего сверхсложного. Просто уговорить мать мальчика переехать из населенного пункта вглубь степи, подальше от людей. Нужно только найти верные аргументы. И он был уверен, что найдет. Иначе не выполнить просьбу будет не только неуважением к старшему, но и черной неблагодарностью. А неблагодарность являлась самым паскудным из всех пороков.

– Приведу, – твердо сказал Шал. – Обещаю.

Еркебай довольно кивнул, принимая обещание.

– Ну, чего ты не ешь? – Фаты поставил поближе тарелку с мясом и подкинул баурсаков. – В дороге проголодаешься.

– Рахмет, Фаты-ага, ем. – Шал потянулся к еде.

– Такое чувство, что родственник уезжает. – Дунганин не знал, чем себя занять, и все вертелся на месте. – Ты уж там постарайся поскорей дела сделать.

Шал хмыкнул и улыбнулся. Поведение старика было понятно без слов – он все надеялся выдать дочь замуж.

Наевшись и напившись чаю, Шал провел ладонями по лицу и поднялся.

– Спасибо большое за угощение, за вашу заботу обо мне. Я безмерно вам благодарен.

Он вернулся к коню и стал навешивать на себя оружие. Перекинув через плечо ремешок «стечкина», обрез сунул в набедренную кобуру, а вертикалку в седельную, но тут подошел Фаты и потрогал рукоять пистолета.

– Это что, маузер у тебя?

– Нет, агай, «стечкин» это.

– А похож на маузер. Знаешь что, – дунганин задумался, потом посветлел лицом, что-то вспомнив, – я сейчас приду.

Он быстро убежал и скрылся в юрте. Пришла Шахадат и принесла котомку с едой.

– Вот, возьмите. Покушаете в дороге.

– Рахмет, Шахадат, – улыбнулся Шал и склонил голову в благодарность.

Прибежал запыхавшийся Фаты и протянул черную мохнатую шапку.

– Держи. Туркменская. Подарили много лет назад, но я не ношу. А тебе нужней. Лысину береги.

Шал повертел подарок и, улыбнувшись, натянул на голову.

– Вылитый басмач, – засмеялся дунганин, – хоть сейчас в кино сниматься.

– Ага, белое солнце Тараза, – хмыкнул Шал, представив себя со стороны. В кожаной куртке, мохнатой шапке и с кобурой, так похожей на маузеровскую, он должен был напоминать курбаши – предводителя воинства свободных джигитов, не обремененных принадлежностью к какому-нибудь государству. Сабли только не хватало.

Он подошел к шаману и пожал с благодарностью руку. Тот ударил его легонько два раза по раненому плечу и что-то прошептал. Потом добавил уже вслух.

– Доброй дороги, сынок, пусть хранят тебя Жер-ана и Создатель.

– Давай, казах, удачи. – Фаты приобнял Шала. – Возвращайся.

Шал влез на коня и поднял руку.

– Счастливо оставаться. Еще раз огромная благодарность за все.

Он толкнул пятками Сабыра в бока, и тот послушно направился в степь. Чувствуя спиной взгляды провожающих, Шал не стал оглядываться, а пустил коня рысью.

Глава четвертая. Сгоряча стрелять не стоит

Июль 2033 года

Жамбыльская область

Район Турара Рыскулова

Кулан казался вымершим. Широкая улица делила большой аул на две части, и по обеим ее сторонам ветхие дома чернели провалами пустых окон. Ракеты в этом регионе не падали, но многие крыши не уцелели, словно по ним прошлась взрывная волна. Степь и в мирное время славилась ветрами, но во время ядерной зимы, установившейся на несколько лет после Великой Скорби, они оказались чрезмерно сильны и постоянны.

Пространства между домами пустовали. Заборы или сгнили, сваленные ураганами, или давно сгорели в печах, обогревая оставшихся жителей. Поглядывая на следы запустения, Шал не мог понять, есть ли тут люди вообще. По словам старого Фаты, в Кулане жил кузнец, только давно ли дунганин выбирался из урочища? Но и Еркебай-ага утверждал, что где-то здесь семья так ему нужного мальчика. Где их искать? Одному осмотреть тысячи пустых домов нереально. Оставалось надеяться, что все же встретится кто-нибудь, кого можно расспросить. Может, покинули люди Кулан и перебрались в Луговой, станция совсем рядом. По прямой если – всего пара километров от аула.

Сабыр размеренно цокал копытами по старому, в трещинах, асфальту, из которого местами проглядывала уже пожелтевшая и сухая, несмотря на середину лета, трава. Порывы ветра временами усиливались, и пыльная буря стелилась по улицам и тащила за собой редкие кусты перекати-поля, поднимаясь в воздух небольшими завихрениями. В детстве взрослые запрещали приближаться к подобным явлениям, объясняя это играми злых духов. Якобы это все забавы джиннов, которые могли с легкостью завладеть наивными детскими душами и утащить с собой. Лет до десяти он еще верил в эти россказни, но потом смело ступил в подобный мини-смерч, решив проверить, так ли это. Тогда получился результат, о котором никому из сверстников почему-то не рассказывал – завихрение просто исчезло. Через пару минут оно снова появилось и продолжило свой путь, а повторив опыт, ничего, кроме пыльной обуви, он больше не добился. То ли не нужна оказалась духам его душа, то ли взрослые, как обычно, все приукрасили, но рассказывать об этом родителям он все равно не решился.