Меткая Пуля - [102]

Как предвидели охотники, так и случилось: едва краснокожие завладели фортом, как между ними начались раздоры. Некоторые индейские вожди были недовольны, что Серый Медведь, один из самых молодых вождей, приписывал победу одному себе и захватил все выгоды, сопряженные с ней, расположившись только со своим племенем в форте, который все племена завоевали ценой большой крови и неимоверных усилий. Среди них начинало распространяться тайное неудовольствие; человек шесть из самых могущественных вождей даже грозились по прошествии менее чем двух часов после битвы немедленно уйти со своими воинами и оставить Серого Медведя одного продолжать войну с белыми как ему заблагорассудится.

Красному Волку не встретилось больших затруднений для измены, которую он замышлял. Едва наступила ночь, как он пробрался в стан со своими воинами и раздул огонь, который только тлел под пеплом, но вскоре вспыхнул пожирающим пламенем благодаря средствам подкупа, которыми располагал вождь.

Из всех пагубных привычек, которые европейцы привили коренным жителям Америки, самой страшной и самой губительной была, бесспорно, страсть к водке и крепким напиткам вообще. За исключением команчей, трезвость которых вошла в пословицу и которые положительно отказывались до сих пор пить что-либо кроме речной воды, все индейцы без ума от крепких напитков.

У этих первобытных народов опьянение страшно и достигает размеров бешенства.

Задумав нанести вред Серому Медведю и, кроме того, слепо повинуясь наущениям миссис Маргарет, Красный Волк разработал гнусный план, который мог возникнуть только в голове индейца.

Джон Брайт привез с собой довольно большое количество виски. Красный Волк взял его, погрузил на санки и таким образом явился в лагерь союзников.

Узнав, с каким товаром он прибыл, индейцы не задумываясь оказали ему самый дружеский прием.

Наставляя их и описывая Серого Медведя человеком, который действовал из одних только личных выгод и с целью удовлетворить ненасытное честолюбие, Красный Волк великодушно отдал индейцам привезенную им водку.

Краснокожие с радостью приняли щедрый подарок и тотчас приступили к распитию. Когда Красный Волк увидел, что они достигли желаемой степени опьянения, он предупредил своих союзников о возможности попытаться занять форт, захватив неприятеля врасплох.

Охотники сели на лошадей, направились к форту и в двухстах шагах от него засели в лесу в ожидании сигнала.

Проходя лагерь на обратном пути в форт, Серый Медведь заметил волнение, царившее среди его союзников; несколько некрасивых эпитетов неприятно поразили его слух. Хотя он не думал, чтобы американцы после жестокого урока были в состоянии в тот же самый день перейти к немедленным наступательным действиям, но подозревал измену, хорошо зная нравы своих соплеменников, и решил соблюдать величайшую осторожность, чтобы избежать столкновения, последствия которого могли быть гибельны для успеха его замыслов. Волнуемый мрачным предчувствием, молодой вождь прибавил шагу, чтобы скорее достигнуть форта, но в ту минуту, как он отворял ворота, чья-то рука тяжело опустилась ему на плечо и грубый голос произнес у самого его уха:

— Серый Медведь изменник!

Вождь обернулся, как ужаленный змеей, и, взмахнув над головой своим тяжелым топором, нанес дерзкому страшный удар, но тот ловко отскочил в сторону и в свою очередь замахнулся топором на противника, который отвел удар рукояткой своего оружия; затем они с остервенением ринулись друг на друга и схватились врукопашную.

Было что-то необычайно страшное в этой ожесточенной борьбе двух человек, безмолвных, как призраки, бешенство которых прорывалось наружу лишь в свисте порывистого дыхания.

— Умри, собака! — вдруг вскричал Серый Медведь, всадив свой топор острием в череп противника, который рухнул наземь с душераздирающим криком.

Вождь наклонился к нему.

— Красный Волк! — прошептал он. — Я подозревал это. Едва уловимый шелест внезапно послышался в траве и напомнил вождю об опасности его положения; исполинским скачком он отпрыгнул назад, очутился за воротами форта и быстро захлопнул их за собой.

Необходимо было скрыться за укрепление.

Едва он исчез из вида, как человек двадцать, стремившихся к нему со всех ног, почти ударились лбом о ворота с глухим возгласом ярости и разочарования.

Но тревога уже поднялась, общее сражение было неизбежно.

Не успел Серый Медведь сделать и пары шагов в форте, как с горечью убедился, что победа, купленная им так дорого, ускользает из его рук.

Кайнахи по собственному побуждению сделали в форте то, чему поддались на равнине черноногие вследствие козней Красного Волка.

После взятия форта они разошлись во все стороны; разумеется , вскоре они напали на крепкие напитки, выкатили на двор бочки и разбили их, пользуясь для такого непростительного нарушения дисциплины отсутствием Серого Медведя и сном Белого Бизона, который в этот день утомился до крайности и прилег вздремнуть. Только влияние этих двух человек могло бы удержать их в границах долга.

Началась страшная оргия, индейская оргия со всеми возмутительными эпизодами убийства и резни. Как мы уже говорили, опьянение для краснокожих — это сумасшествие, доведенное до последнего пароксизма бешенства и неистовства; произошло ужасное побоище, следствием которого явилась огромная куча раненых и просто спящих беспробудным сном индейцев среди двора.