Метель - [10]

Чутко вслушивается страна.

КОРАБЛЬ «ЗЕМЛЯ»

Была бы я

Учительницей в школе,

На вечере б сказала выпускном:

— Теперь судьба, ребята,

В вашей воле

И жизнь покатится

Как снежный ком.

Покатится,

Годами обрастая,

Покатится

Быстрее с каждым днем.

Порою — горькая,

Все время — непростая,

Наполненная светом и огнем.

И главное —

Не становитесь мелки

И не пытайтесь сделаться

«Как все»,

Не закрутитесь,

Наподобье белки,

В «престижном»

Беспощадном колесе.

Пусть будет вечной

Юная отвага,

Горячим — сердце,

Трезвой — голова.

Как воинская клятва.

Как присяга,

Звучат с трибун

Высокие слова.

Россия — на великом перевале,

И не ищите

Легкие пути.

Родители вам честь завоевали

Корабль «Земля»

Сквозь рифы провести.

У КОСТРА

Хороводились звезды.

Стреляли поленья.

Отступил в темноту

Энтээровский век…

«Жаль мне ваше

Наивное поколенье»,—

Очень искренне

Вдруг протянул человек.

То выглядывал, то

В тучу прятался месяц.

Наши спутники спали

И видели сны…

Был моложе меня

Лет на восемь, на десять

Собеседник

И, значит,

Не видел войны.

Он во всем преуспел.

А какою ценою?

Для иных

Не имеет значенья цена…

Кто умение жить

Посчитает виною?

(Если только наружу

Не выйдет она…)

Насмешила меня

Суперменская жалость,

Я с полслова ее

Поняла до конца —

Только вера в людей

Мне в наследство досталась

От хлебнувшего лиха

Работяги-отца.

По горящей земле

Пол-России протопав,

Хлебанув свою толику

В общей беде,

Я, как ценный трофей,

Принесла из окопов

Только веру в людей,

Только веру в людей!

Жить бы дальше без драки:

Не тронешь —

Не тронут

Те «умельцы», кому

Помешать я могу.

Те, что жаждут занять

Всевозможные «троны»,

С исполинскою плошкой

Спеша к «пирогу»…

Не желаю молчать! —

Это сердца веленье.

Поднимаюсь в атаку

Опять и опять…

Жалко тех мне

Из вашего, друг, поколенья,

Кто умеет на подлость

Глаза закрывать.

УКОРОМ ВСЕМ…

Кто живет без печали и гнева,

Тот не любит отчизны своей.

Некрасов

И вышел на трибуну,

Как-то боком,

С немодною бородкой человек.

Поправил микрофон,

Потом заокал —

Как спринтер, прямо с места,

Взяв разбег.

Его вполуха слушали вначале.

Но с первых слов

Понятно стало мне,

Что людям нес он

Не свои печали —

Его душа болела о стране.

О тех краях,

Что росчерком единым

Хотят на растерзание отдать

Не ведающим жалости машинам:

Заставить реки

Повернуться вспять —

Опять природу

Жаждем «покорять».

Опять стада

Бульдозеров покорных

Рванутся в деревеньки,

На таран…

Морей нам, что ли,

Мало рукотворных,

Что превратились

В лягушачий стан?

Зачем, кому

Такое было надо?

Иль родина иным не дорога?..

Укором всем —

Затопленные грады,

В болота превращенные луга.

Нет зарослей веселых камышовых:

Они, кормильцы рек, осушены.

Теперь там свалки,

Целлофана шорох —

Пейзаж луны,

Захламленной луны…

Природа!

Ты отплатишь нам жестоко,

Не постоишь

Ни за какой ценой…

Ушел с трибуны человек,

Что окал,

Как весь наш Север

Окает родной.

Ушел ершистый

И не горбя плечи —

Как бы на марше,

Собран и угрюм.

Но тут же встал

Товарищу навстречу

Другой поэт,

Другой властитель дум.

И столько было

В голосе накала,

В глазах такая

Затаилась боль!..

О, как внимали

Рыцарю Байкала!

Байкал, Байкал! —

Мы все больны тобой.

Мы все болеем родиной —

Россией,

С нее влюбленных

Не спускаем глаз.

Когда страна

Защиты попросила,

Забыли, что уволены

В запас…

Фронтовики, святой эпохи дети.

Им, все познавшим,

С теми по пути,

Кто хочет

От грядущего столетья

Лавину равнодушья отвести.

«Воюем за гласность…»

Воюем за гласность.

Но часто за ту,

Когда только зайца

Пугаем: «Ату!»

Про волка туманно

Лепечем: «Они…»

Нет, это же странно —

В такие-то дни!

Как сажа в нас въелась

Проклятая трусь.

Где честность,

Где смелость?

Эх, матушка-Русь!

Под пули шли люди…

А мне говорят:

Давайте не будем

С оглядкой назад.

На танки вел роты

В войну офицер,

Сейчас дерьмометы

Страшнее «пантер»…

«Этот препочтительнейший танец…»

Этот препочтительнейший танец

Возле тех, кто вьет интриги нить! —

Молодым положено буянить,

Только не молчалиными слыть.

Пусть погодка на море крепчает,

Злые волны на берег гоня.

В молодых не дерзость огорчает —

Их «извольте» мучает меня.

«Как седина в кудрях…»

Как седина в кудрях

В листве осенней

Уже мелькает золото —

Не зря.

В стогах,

В разбросанном покуда сене

Щемящие приметы сентября.

И каркают вороны оголтело

О том, что скоро

Улетят стрижи…

Как незаметно

Лето пролетело,

Как незаметно

Промелькнула жизнь!

ДЕТИ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

Мы были дети 1812 года.

Матвей Муравьев-Апостол

Поэма

ТРИНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ

Зловещая серость рассвета…

С героев Бородина

Срывают и жгут эполеты,

Бросают в огонь ордена.

И смотрит Волконский устало

На знамя родного полка —

Он стал в двадцать пять генералом,

Он все потерял к сорока…

Бессильная ярость рассвета…

С героев Бородина

Срывают и жгут эполеты,

Швыряют в костер ордена.

И даже воинственный пристав

Отводит от виселиц взгляд.

В России казнят декабристов,

Свободу и Совесть казнят!

Ах, царь милосердие дарит —

Меняет на каторгу смерть…

Восславьте же все государя

И будьте разумнее впредь!

Но тем, пятерым, нет пощады!

На фоне зари — эшафот…

«Ну что ж! Нас жалеть не надо:

Знал каждый, на что он идет».

Палач проверяет петли,

Стучит барабан, и вот

Уходит в бессмертие Пестель,

Каховского час настает…

Рассвет петербургский тлеет,

Гроза громыхает вдали…

О боже! Сорвался Рылеев —

Надежной петли не нашли.

О боже! Собрав все силы,

Насмешливо он хрипит:

«Повесить — и то в России