Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси - [16]
Заключения Р. Шнейдера кажутся нам верными и, в сравнении с возражениями его критиков, прогрессивными. Критика положений Р. Шнейдера со стороны шовинистически настроенных кругов немецких ученых развернулась после его смерти в 1910 г. Примером является книга Б. Ратгена[210], в которой автор, располагая большим фактическим материалом по европейским метательным машинам (особенно по огнестрельной артиллерии), грубо исказил историческую правду, приписав немцам — единственному народу в Европе — сохранение и использование античной торсионной техники вплоть до XV в.
Новые факты об отдельных случаях изготовления и применения торсионных машин в Европе в XIV и XVI вв.[211] не изменяют существа дела, так как конструкции их были сделаны по описаниям античных авторов и не имели необходимого практического значения. Что касается утверждения Б. Ратгена о будто бы массовом изготовлении в Германии крепостных торсионных арбалетов (Notstal, Springarda) — утверждения основанного на большом количестве употреблявшихся конских волос, то это категорически опровергается показаниями самих современников (Эгидий; Христин Пизанский, около 1410 г.), которые указывали, что волосы использовались для тетив луков и арбалетов. Средневековые военные писатели, цитируя Вегеция, не понимали истинного назначения торсионных жил и считали их тетивами орудий, из чего следует, что торсионная техника не была им известна[212]. По мнению Е. Сандера, не позднее начала VI в. последние остатки античного осадного искусства в Европе были забыты. «И только время 1100–1500 гг. приносит еще раз литературно-теоретическое пробуждение греческо-римской осадной техники»[213].
Немало, с нашей точки зрения, безрезультатного труда потратил К. Хуури (автор, не зараженный националистическим «немецким духом»), чтобы показать существование легких торсионно-пращевых орудий в VII–XII вв. до вытеснения их новыми рычаговыми. Автор не смог привести ни одного факта, доказывающего продолжение античной техники, кроме неубедительных и весьма субъективных этимологических сравнений. Наоборот, логика фактов, вопреки концепции автора, свидетельствует о смене «артиллерийской» терминологии в Византии и Среднеземноморье в VI–VIII вв., по-видимому, в связи с появлением новых, более эффективных камнеметных средств и общей ориентализацией византийской военной тактики.
В этой связи большое значение приобретает приведенное выше свидетельство о применении славянами и аварами в 597 г. гигантских машин-пращей, которые никак нельзя причислить к торсионным[214]. Хотя принцип пращи в применении к военным механизмам был хорошо известен византийцам до VI–VII вв. (например онагр), весьма возможно, что славяно-аварские камнеметы были новшеством для византийской военной техники, да и не только для нее. Таким образом, «варвары» не только усвоили приемы и вооружение сильного врага, но и сами явились изобретателями новых военных средств[215].
Вообще влияние военного дела славян на византийское военное искусство отрицать нельзя. Грекам не раз приходилось приноравливаться к славянской тактике боя. Автор конца VI в. — начала VII в. Маврикий Стратег, например, рекомендует для легковооруженных пехотинцев славянские метательные копья[216]. Следует также отметить, что вплоть до X в. ведущее место в греческой осадной технике принадлежало не метательным орудиям, а средствам непосредственного штурма — стенобитным машинам (таранам, огромным стенным буравам, черепахам и башням)[217]. Античные военно-технические традиции держались некоторое время в византийском войске; в частности, не исключено это и для торсионных машин (несмотря на появление новых типов).
Заключая, мы должны отметить, что основной вывод Р. Шнейдера, безусловно, правилен и для древней Руси, где, как и в Западной Европе, не использовали торсионную технику. Однако это не снимает вопроса о применении славянами, кроме рычажно-пращевых машин, античного типа орудий в ранний период русской истории — в VI–X вв. Проблема взаимосвязи славянского и византийского военного дела, в частности — метательной техники, требует еще дальнейшей разработки.
Нельзя считать правомерным механическое перенесение терминов античной артиллерии на средневековую метательную технику. Античная торсионная техника, как указано выше, резко отличалась от феодальной. Недаром средневековые источники не применяли эллинистических названий к современным им машинам. Не являются в этом случае исключением и русские летописи; в них метательные орудия выступают под названиями пороков, пращей, порочных сосудов и веретенищ[218]. Термин «порок» И. И. Срезневский сопоставляет с древнечешским prak-pra titi — «метать»[219]. Этот термин следует рассматривать как общераспространенное собирательное название древнерусских метательных орудий. В этом смысле нельзя упрекать летописцев в неточности или неразборчивости обозначения такого вида оружия.
