Метанойя - [23]

Её признание меня просто выстегнуло. Складывалось впечатление, что в мире остались одни наркоманы и мне никогда не выпутаться из этой сети. Как сомнамбула, я поплелся в прихожую, принес девчонке очки и снова сел в кресло. Мной овладела совершенная апатия, и стало безразлично, чем закончится вся эта история. Маленьким белым платком девчонка вытерла нос, нацепила очки, сразу став похожей на школьницу, и пристально вгляделась мне в лицо.

– А, ну конечно. Мне, значит, правильно показалось. Я видела тебя в «Норде». Ты ведь Джем?

Я уже был не в состоянии даже удивляться и только кивнул, точно зная теперь, к кому приезжал Сид. Она оживилась.

– Надо же, я думала, только Сид такой идиот, но, оказывается, ещё круче есть. Вы что, вместе какой-то дряни обкололись? Я слышала, он в дурке лежит. А с тобой что случилось?

Я кисло улыбнулся:

– Боюсь, что очень скоро могу составить ему компанию. Если раньше не пристрелят. Извини, что всё так глупо получилось. Не сердись на меня, хорошо? Кстати, я ведь не знаю, как тебя зовут.

Она сняла свои ботинки и поднялась с пола.

– Мог бы давно уже спросить, я не делаю секрета из своего имени. Меня зовут Эля. А то ты всё– дура да идиотка. Грубый вы народ, наркоманы. Сигарету хочешь?

– Да, спасибо, а то мои промокли.

Эля протянула мне пачку «Радомских» и закурила сама. Потом взяла с пола ботинки и на некоторое время вышла из комнаты, вернувшись уже в домашнем халатике, который видал и лучшие времена. Вместо тапочек на ее ногах были толстые шерстяные носки. Мне она почему-то напомнила Золушку, хотя я, наверное, затруднился бы объяснить это. Тем более что Золушка вряд ли носила очки и, скорее всего, была явно моложе. А Эле на вид было лет двадцать пять или около того, и, судя по всему, она давно уже не верила в принцев. Забравшись с ногами на диван, она глубоко затянулась сигаретой и предложила.

– Если хочешь, можешь рассказать мне о своих проблемах. Возможно, я и смогу чем-то помочь тебе.

Я не смог удержаться, чтобы слегка не поддеть её.

– У тебя в самом деле есть желание слушать меня? Мне кажется, что твои мысли, по идее, должны сейчас находиться несколько в другой плоскости.

Эля сухо парировала:

– Не умничай. Я сама знаю, что мне надо и когда. Сейчас для меня важнее решить, как быть с тобой. Я понимаю, что у тебя большие неприятности, от нечего делать заложников не захватывают. Но и ты меня пойми– мне-то к чему лишние головняки? Я тебя не гоню отсюда, но хотелось бы знать, чем все это может обернуться. Короче, давай выкладывай всё, как есть.

Я и начал выкладывать. Эля слушала молча, безо всяких эмоций, внимательно глядя на меня проницательным взглядом синих глаз, немного увеличенных толстыми стеклами. Это очень напоминало приём у строгого врача, и для полноты картины не хватал карточки больного, куда записывается анамнез. Я рассказал всё с максимальными подробностями и когда закончил, Эля подвела итог.

– Что тебе сказать? Диагноз ясен– башка у тебя отморожена напрочь. Будет желание, попозже объясню тебе это специальными терминами. Кстати, Эдварда я неплохо знаю, мы с ним на медицинском в универе учились. Только он с пятого ушёл, какими-то темными делишками занялся. Я его давно не видела. В свое время у него дома целая химическая лаборатория была.

Я вспомнил разговор в баре «Ярви» и поинтересовался.

– А на каком отделении вы учились?

Она усмехнулась:

– Психологии и психотерапии. У меня дипломная работа была на тему феномена паратаксического искажения. Я даже в аспирантуру собиралась, но не получилось как-то. Но, Джем, мы что-то ушли от темы. Разговор-то не обо мне. У тебя вообще-то хоть есть какие-то соображения, что делать дальше?

Я затушил окурок в пепельнице.

– Честно говоря, ума не приложу. Единственный вариант– связаться с братом, он в Голландии живёт. У него есть некоторые возможности, нашёл бы мне документы, всё равно какие, хоть польские, хоть гондурасские, главное из страны вырваться. С деньгами-то проблем нет, поселился бы где-нибудь в Европе или вообще на острова бы уехал, на Сейшелы, к примеру. В принципе, ничего невозможного здесь нет, всё вполне реально. Проблема в том, что самому мне никак с ним не связаться. У тебя ведь нет телефона? А может, мобильный есть?

Она с досадой ответила.

– Ага, целых два. Я в больнице медсестрой работаю, на мою зарплату только по сотовым разговаривать.

Я удивился:

– А чего ты медсестрой работаешь, если у тебя диплом универовский?

Эля раздраженно всплеснула руками:

– Ну да, вот возьми и расскажи тебе всю свою жизнь. Может, я и сама на этот вопрос ответить не могу. Да и нужно тебе это? Короче, Джем, не зли меня глупыми вопросами. Позвонить твоему брату я могу, только что ему стану объяснять?

У меня вдруг прояснились мысли, и план выстроился сам собой.

– А ничего объяснять и не надо. Скажешь кодовое слово, у нас есть своя система, попросишь перевести через «Вестерн Юнион» на твоё имя триста долларов. Даже лучше пятьсот, лишними не будут. На эти деньги купишь трубу. А обо всём остальном я сам с ним договорюсь. Думаю, что за пару недель мои проблемы благополучно решатся. Мне бы только пересидеть тихо это время.