Метаморфы - [3]

— На нем нет ран, — вдруг почему-то сообщила я, все также стоя на пороге тёплой избушки и чувствуя себя несколько неуютно. Мужчина прервался и посмотрел на меня:

— Правда?

— Да, я осматривала его…

Мужчина бросил искать и доставать инструменты, а вместо этого выудил холщовый мешочек из сундука и стал доставать из него кристаллы по комнате их набиралось много. К тому времени как он закончил, из леса показалась волчица и за ней парень с барсом Саймоном.

— Генри, — кивком парень поприветствовал лекаря, тот не обратил на него внимания, даже принимая тело уже бессознательного барса и выкладывая его на стол. Я стояла, прикрыв дверь, и мялась на пороге, не зная, что делать. Вдруг дверь открылась, едва не задев меня краем, на пороге появилась девушка, она куталась в короткую куртку из-под которой виднелась длинная белая рубаха явно мужского кроя. Её лицо было заплаканным, пепельные волосы спутанными и распущенными.

— Где Рэйн? — Её голос дрожал.

— Он на охоте, — не отрывая взгляда от барса, проговорил парень в тёмном. Она тихо всхлипнула. Похоже это была та самая волчица. Они все были так обеспокоены, на их лицах были страх и сомнения за здоровье друга, это трогало моё сердце, но чем я могла им помочь? Генри установил кристаллы и те кружили над телом барса, едва помещавшегося на столе, маг стоял неподалёку, переминаясь с ноги на ногу, волчица плакала. И вдруг я увидела это снова. Тьма образовала словно дыру в его груди и высасывала из него что-то. Что это было? Я видела, как Генри словно пытается что-то сделать с этим, залатать эту дыру, но все без толку.

— Что это? — Мой голос прозвучал в тишине как-то печально и слишком громко, все обернулись ко мне, потом раздался сдавленный шёпот девушки:

— Что ты видишь?..

— Воронку… чёрную… она словно высасывает из него жизнь… а ты видишь? — Я обернулась к ней, её глаза вдруг расширились… потом она выпалила:

— Генри! Это поцелуй тьмы! Это не цветок!

— Черт! Много уже? — Генри выжидательно посмотрел на меня, я поняла, что боюсь этого всепоглощающего внимания со всех сторон, но меня вытолкали поближе к середине комнаты, где лежал барс. Я оглядела его, воронка занимала примерно всю его грудину и доставала до шеи почти. Я молча показала руками размер, а потом быстро отдёрнула руку, потому что воронка жглась. В прошлый раз, когда я пыталась нащупать её, она была чуть тёплой, сейчас же жглась как сумасшедшая. Генри заковыристо выругался. Девушка зашлась в оглушающих рыданиях. Что-то было не так, парень в тёмном стоял, сцепив руки, и на его лице отражалась боль. Видимо они не могли уже ничего делать, раз просто стояли, когда умирал их друг и любимый. Хм… в голове промелькнула идея. Я сбросила шубейку с плеч и попробовала снова коснуться воронки, она жглась больно, но все ещё терпимо. Я тянула руку к середине воронки, откуда бил скрученный луч жизненной энергии Саймона. Я смогла его коснуться, по ощущениям, это был тёплый канат. Когда я коснулась его, я почувствовала жар, любовь, трепетность, боль, словно сами чувства Саймона проходили через меня потоком. Мне даже казалось я вижу обрывки его воспоминаний. Я прикрыла глаза, его душа… Да, наверное, это была она и она словно билась в испуге, я протянула руку и коснулась маленького огонька, интуитивно погладила его, посылая ему лучи любви и спокойствия. Его энергия, она уходит, ещё немного и огоньку будет нечем питаться. Я обхватила этот канат и дёрнула изо всех сил, Саймон издал глухой полурык-полустон. Я дёрнула увереннее, канат поддавался. Хм…

— А ножницы или нож есть? — Мой вопрос повис в воздухе, а лица окружающих отражали недоумение и страх, все смотрели на мои руки. Да уж…

— Зачем? — Рыдания девушки затихли ненадолго.

— Я… — я смутилась, — Я обрежу этот канат, чтобы он больше не высасывал энергию из него и все…

— И все? — Генри, насупившись, посмотрел на меня, — это может убить его, но может и сработает… У нас все равно нет выбора, держи.

Мне вручили тяжеленный нож. Руки жгло сильнее, и я морщилась, когда снова пришлось погружать их в воронку тьмы. Я сильно дёрнула за канат вниз, словно пытаясь сбросить какого-то человека, ползшего наверх. Канат поддался на мгновение, и тут я резанула ножом. Ещё мгновение ничего не происходило, но воронка ослабла, а потом растаяла совсем. А барс в одну секунду словно задёргался на столе, из его пасти потекла кровь, зверь словно пытался соскочить со стола. Я отшатнулась от него в испуге. Но он дышал… тяжело с хрипотцой, но дышал.

— Саймон! — Крики слились воедино, его все тискали и обнимали, и напряжённость, стоявшая в избушке, растаяла в тот же миг. Они были счастливы. Внутри кольнула зависть, у меня таких друзей сроду не было, чтобы в огонь и в воду…

— Он будет жить, — утирая скупую слезу, сообщил Генри, подтверждая мои собственные мысли, — помят, но жить будет…

Следующей для обнимания оказалась я… Меня грубо сжали в тисках, от чего мои лёгкие, признаюсь, были не в восторге, я охнула и когда меня все же перестали хлопать по спине и плечам и поздравлять, слиняла из избушки на улицу, выдохнуть. Там я с наслаждением сунула руки в снег. Они не выглядели обожжёнными, но все равно саднили. Я не знаю, сколько сидела за избушкой, я уже стала подмерзать, когда вдруг позади раздались шаги, я резко встала, руки были красными от снега. Передо мной стоял высокий парень в темной одежде с мехом, его лицо было перекошено от гнева, и он в ярости сжимал кулаки. Увидев меня, накал его страстей поубавился.