Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1 - [41]

Некоторые народные трибуны просовывают большие пальцы в прорези жилета и в такой позе красуются Перед публикой. Эти люди говорят, исходя непосредственно из души ощущающей; свои эгоистичные и сугубо личные, необъективные ощущения они перечеканивают в слова и подкрепляют этим жестом — просовыванием больших пальцев в прорези жилета.

У тех людей, которые дают звучать в душе сознательной тому, что Я выражает в душе ощущающей, жесты связаны с органом, являющимся в основном выражением уши сознательной. Такие люди, находясь в очень затруднительном положении, требующем определенного решения, ясно показывают свои внутренние чувства: внешнее выражение состояния нерешительности мы видим, когда человек прикладывает палец к носу, желая прежде всего показать, сколь трудно ему поднять это решение из глубин души сознательной.

На этих примерах мы видим: то, что выражается в душевных членах как характерная работа Я, простирается вовне вплоть до жестов.

Еще мы можем видеть, что если человек живет в душе рассудочной, или душе характера, которая уже ближе к его внутреннему существу, которая не обусловлена внешними, гнетущими его обстоятельствами, а в большей степени уже является его достоянием, то это проявляется в выражении его лица. Если Я касается струны души рассудочной и это находит отзвук в душе ощущающей, если человек хотя и способен поначалу всем своим Я жить в душе рассудочной, но все, что находится в ней, вытесняется в душу ощущающую; если он, проникнувшись своими суждениями, воодушевляется ими, то мы видим, что это выражается в покатом лбе, в выступающем подбородке. То, что переживается собственно в душе рассудочной и лишь посылает отзвук в душу ощущающую, выражается в нижних частях лица. Если человек развивает то, что может раскрыть душа рассудочная — гармонию внешнего и внутреннего, когда человек ни уходит в себя при глубоком размышлении, ни выходит вовне при полной самоотдаче, опустошая душу, когда царит прекрасная гармония внешнего и внутреннего, если, стало быть, Я при чеканке своего характера живет преимущественно в душе рассудочной, то это выражается в средних частях лица — во внешнем выражении души рассудочной, или души характера.

И здесь мы можем видеть, сколь плодотворна духовная наука для изучения культуры. Она показывает, что последовательно возникающие свойства сменяющих друг друга в мировом развитии народов выражаются совершенно по-разному. Так, душа рассудочная, или душа характера, особенно была выражена у древних греков. Тогда внутреннее и внешнее пребывали в счастливой гармонии, И было то, что в духовной науке зовется характерным выражением Я в душе рассудочной, или душе характера. Поэтому во внешнем облике греков выделялся своим совершенством так называемый греческий нос. И впрямь, подобные вещи доступны нам только тогда, когда мы понимаем внешнее, запечатленное в материи, исходя из Тех духовных подоснов, которые его сформировали.

А физиогномическим выражением, которое возникает, когда человек поднимает до знания то, что живет преимущественно в душе рассудочной, или душе характера, когда он дает ему жизнь в душе сознательной, является выпуклый лоб. Это физиогномическое выражение — откровение души рассудочной, или души характера; поэтому работа Я в душе рассудочной, как бы вливаясь в душу Сознательную, выражается в особой форме лба.

Но когда человек проявляет свое Я в жизни на совершенно особый лад, когда он характерно выражает сущность своего Я в душе сознательной, тогда то, что Я производит, касаясь струн души сознательной, он может, например, послать вниз, в душу рассудочную, или душу характера, и в душу ощущающую. И последнее — одно из высших достижений человеческого развития. Только в Нашей душе сознательной мы можем проникнуться высокими нравственными идеалами, всеобъемлющими познаниями о мире.

Все это должно жить в нашей душе сознательной. Те из сил, которые Я может дать душе сознательной для достижения всеобъемлющих познаний о мире, то, что Я Может дать душе сознательной, чтобы в ней жили высокие нравственные идеалы, высокие эстетические воззрения, — все это может быть послано вниз и стать энтузиазмом, страстью — тем, что можно назвать внутренним теплом души ощущающей. Это происходит, если человек воспламеняется тем, что познает. Тогда все самое благородное, до чего может подняться человек, вновь опускается в душу ощущающую. Так возвышает человек душу ощущающую, пронизывая ее тем, что сначала содержится в душе сознательной. Разумеется, то, что мы переживаем таким образом в душе сознательной, то, что может проявиться в ней благодаря работе Я как идеальный характер, не может быть выражено в человеческой телесности, ибо она ограничена задатками, привнесенными в нее при рождении. Мы вынуждены отказаться от запечатления всего этого в телесности; оно может стать выражением благородного душевного характера, но мы никогда не будем в силах выразить его во внешней телесности. И только в следующей жизни, когда мы возьмем это с собой через врата смерти, оно станет мощнейшей силой.

То, что в душе ощущающей пронизано пылом страсти, которая может воспламениться для высоких нравственных идеалов, то, что может быть таким образом излито в душу ощущающую и взято нами с собой через врата смерти, мы можем перенести в следующую жизнь и развить в мощнейшую формообразующую силу. И тогда, в этой новой жизни, мы видим в формах черепа, в его выпуклостях и углублениях выражение того, что мы выработали себе в соответствии с высокими нравственными идеалами. Итак, то, что человек сделал из себя, переходит в следующую жизнь вплоть до строения костей. Поэтому мы должны признать: все, что касается непосредственно формы черепа, выпуклостей и углублений в его строении, все это позволяет понять характер, все это индивидуально. Всякие попытки установить в области френологии всеобщие схемы, всеобщие принципы, несерьезны. Здесь не может быть ничего подобного. Для каждого человека существует своя особая френология; ибо то, что он приносит в эту жизнь с собой в формах черепа, переходит из предшествующей жизни — это и следует познавать для каждого человека. Стало быть, здесь нет никаких всеобщих принципов. Лишь мыслящие абстрактно люди, желающие все свести к схемам, могут заниматься обоснованием отвлеченной френологии. Кто знает, чем формируется человек вплоть до своих костей, как только что было показано, тот будет говорить только о познании индивидуального строения костей. Так и в форме черепа мы видим то, что у каждого проявляется по-своему; и причины «того всегда следует искать в индивидуальной жизни. Формы черепа дают нам возможность прикоснуться к тому, что мы называем перевоплощением, ибо в них мы видим то, что сделал из себя человек в своей предшествующей жизни. Здесь реинкарнация, или перевоплощение, становится осязаемой. Нужно только знать, как подступиться к таким вещам.