МЕТАморфоза - [3]

— Значит, случайно тут оказалась? Отвечай?

Быстро кивает, и я снова окунаю её в чан, удерживая под водой и думая о том, что только солдат, который столкнулся с минами лично, мог обезвредить взрывчатку. Солдат специального подразделения…или…или наемник, который сам мог такие изготовить. Снова выдернул ее из чана и теперь, глядя, как она захлёбывается и кашляет, наотмашь ударил по щеке.

— Кто научил?. Говори, Най, иначе утоплю на хрен. Не смей мне лгать. Кто тебя послал сюда?

Молчит, ни слова не говорит и ни о чем не просит. Только задыхается и кашляет, убирает волосы с лица, глядя мне в глаза. Не боится. Нет. Смотрит с вызовом и все той же ненавистью вперемешку с каким-то отчаянным триумфом.

— Никто…сама, — выдавила из себя и, когда снова хотел окунуть в воду, вцепилась руками мне в плечи и, не обращая внимание на мои пальцы, удерживающие ее за волосы, впилась в мои губы губами. От неожиданности замер, и по всему телу прошел заряд электричества, — тебя искала… — продолжает целовать, царапая ногтями мне затылок, — Твоя жизнь — моя жизнь. Помнишь?

— Не помню, — а самого трясет от желания снова губы ее чувствовать.

— Помнишь…по глазам вижу, что помнишь.

— На хрен мне тебя вспоминать?

Замахнулась, а я перехватил руку и вывернул назад.

— Я, бл**ь, и не забывал никогда…Зачем ты здесь, Най, не лги мне…не лги мне, Бабочка.

— Сдохнуть здесь с тобой хочу.

Сукаааа…хитрая, подлая сука. Знает, что сказать…Но как же хочется верить ей. Хочется жадно впитывать каждое признание. А сам уже опьянел от вкуса ее мокрого рта и горячего дыхания. Сам не понимаю, как жадно целую в ответ. Жестоко кусая нижнюю губу, сплетая язык с ее языком, давая почувствовать вкус ее крови вместе с моим прерывистым дыханием, пожирая ее стоны, глотая их и не давая ей вздохнуть. Опустил одну руку на мокрую спину и вдавил Найсу в себя, впиваясь в губы сильнее, жестче, царапая нежные щеки щетиной. Сжимаю ее до хруста в ребрах, приподнимая одной рукой. Целуемся, как бешеные, сбивая чан с водой на пол, врезаясь в стол и полки. Прижал её к стене, задирая майку наверх и обхватывая жадными руками её грудь, чувствуя, как острые соски упираются в ладони и выдыхая ей в рот от нетерпения. Укусила за губу, заставив дернуться, и хрипло простонала:

— Убить тебя пришла, Мадан.

Почувствовал, как в грудь уперлось дуло пистолета. Выхватила у меня из-за пояса. Оторвал её от себя, продолжая смотреть в глаза, чтобы понять, когда сдохну от ее выстрела: до того, как спустит курок, или после. Чтобы по глазам увидеть…А там адское безумие плещется, водоворотом, воронкой смертоносного торнадо. Я этот взгляд помню, у меня от него член болезненно дергается и сжимаются яйца от бешеного физического голода по ней.

Усмехнулся и дернул пуговицу на ее штанах, просовывая ладонь под ткань трусиков, придавливая сильнее к стене, так, что дуло до дикой боли впивается мне под ребро, а мне плевать, меня от другой боли трясет, ломает, скручивает. Рывком двумя пальцами в нее и застонал, когда глаза закатила.

— Так убей… Давай, Бабочка, стреляй.

— Я, — жадно целует меня в шею, прикусывая кожу, оставляя следы, — я выстрелю, — стонет мне в плечо.

— Выстрелишь, — скольжу пальцами внутри нее, видя, как запрокидывает голову, кусая губы, — обязательно выстрелишь… я тебе обещаю.

Подалась вперед, а я чувствую, как меня уносит от этого ощущения снова быть внутри нее. Я дьявольски истосковался по скольжению моих пальцев в ней, по ее стонам, крикам, хаотичному дыханию. По вот этим рваным движениям бедер и закатившимся глазам. По ней до боли истосковался. До смерти, бл**ь. И мне кажется я готов закрыть глаза на все. Пусть только смотрит вот так, пусть льнет ко мне и хрипит мое имя.

Рычу ей в губы и снова вбиваюсь в нее на всю длину пальцев, так глубоко, как только возможно, продолжая смотреть в глаза и понимая, что одно неверное движение — и она проделает у меня в груди дыру. Но мне и на это плевать. Я слишком сильно хочу ее.

— Оглушительно громко выстрелишь для меня.

Ускоряя толчки, растирая клитор и погружаясь в нее еще резче. Так быстро, что у меня сводит запястье от этих яростных движений. Она пульсирует под моими ласками… так быстро и горячо пульсирует, что меня самого начинает трясти от желания почувствовать ее оргазм членом. Найса стонет все быстрее и громче, опустив руку с пистолетом, вздрагивая от каждого толчка, впиваясь другой рукой в мои волосы. Вскрикнула одновременно с выстрелом в пол, и я выбил ствол, завел ее руки назад, все еще продолжая трахать пальцами, чувствуя, как течет мне на руку, извиваясь и хватая губами воздух.

— Не останавливайся, — задыхается, впиваясь в мои губы, — пожалуйста, Мадан…

Наклонил голову, чтобы впиться зубами в ее сосок, не прекращая двигаться, пронзая её жестко и ритмично, пока на замерла и не выгнулась назад, и гортанным стоном мое имя, сокращаясь вокруг моих пальцев, вздрагивая всем телом. Рывком сдираю с нее штаны вниз, стягивая вместе с ботинками. Подхватив одну ногу под колено и лихорадочно сжимая ее грудь другой рукой. Захлебнулся мучительным стоном и тут же ворвался языком в рот. По-звериному зарычал, расстегивая ширинку, скользя голодными пальцами между нашими телами, отодвигая полоску трусиков и ни на секунду не отпуская ее губы. Сначала голод. Мой голод. Потом я буду любить ее, мучить, истязать, а сейчас трахать. Быстро и торопливо, как солдат после воздержания или гребаный заключенный, у которого хрен знает сколько не было женщины. Коснулся головкой члена ее лона и с рыком вошел. На всю длину, пожирая стон и отдавая хриплый рык ей в губы. И бешеными толчками в ней, дрожа от напряжения, сжимая ее за горло и целуя до исступления, кусая губы, язык, ударяясь о ее зубы. Прости, бабочка. Нет сил ждать. Я поиграю с тобой чуть позже. А сейчас ТРАХАТЬ. Я хочу кончить в нее и я близок к тому, чтобы залить ее всю потоками своего голода. Не давая дышать и вламываясь жестко и быстро в ее тело, сжимая грудь, щипая острые соски и снова хватая за горло, продолжая пожирать ее дыхание. Хочу тебя, девочка. Чувствуешь, как дико я тебя хочу? Кричит подо мной, царапая мою спину под рубашкой, сжимает меня сильными спазмами, тянет за собой, срывает все планки, и я толкаюсь в ней быстрее и яростней, под каждую судорогу стону сам, хрипло и низко, вперемешку с рычанием, пока не накрывает острым безумием…сжимая ягодицы обеими руками, изливаться бесконечно долго. Моя одержимость вырывается наружу диким оргазмом, от которого сводит судорогой все тело, и я кричу, широко раскрыв рот, закатив глаза от запредельного кайфа, зарываясь лицом в ее мокрые волосы. Бесконечные минуты нирваны, пока дрожим оба от наслаждения и облегчения.