Метаморфоза мифа - [4]

– Не такого уж и старого. Нам с тобой, Олежка, всего по двадцать девять. Какие могут быть «выканья» между нами? Я тебя знаю с двенадцати лет.

– Всё так. Но вы теперь в кресле начальника, а я словно волчишка в студёную пору – в постоянном поиске. То бишь на своих двоих. Настоящего следака кормят голова и ноги, а не цырлы и политес. Мне бы хотелось и при вашем чутком руководстве обойтись только ногами и головой.

Полковник встал из-за кресла:

– Я думал, что мне показалось. Показалось, что ты не рад моему новому назначению.

– Рад, не рад. У каждой медали две стороны. Давайте: или я буду работать как прежде, или напишу рапорт.

– Даже так?

– А как вы думали? Хотелось бы в рай, да грехи не пускают. Вот и мне хотелось бы иметь начальника, которого я хорошо понимаю. Только не вас.

– Обиделся, значит. Я думал, что ты всё давно забыл. Тем более, что из той ситуации ты поимел определённые дивиденды. Или просто завидуешь?

– Считайте, как хотите. Лучше перейдём к делу.

Полковник грустно ухмыльнулся и сел на место:

– Ну, к делу, так к делу. Сейчас езжай в отель «Китежбург Global InterContinental». Сегодня рано утром в нём поселился некий Левницкий Станислав Львович.

Шеф сделал паузу, ожидая вопросов. Но их не последовало. Поэтому он продолжил:

– Пропал наш Левницкий. Исчез. Испарился, – он вновь сделал безответную паузу и продолжил: – У него было назначено три важных встречи. Ни на одну из них он не явился. В столице беспокоятся. Очень беспокоятся.

Наконец Князев открыл рот:

– Осталось узнать, кто он такой, что мы должны его днём с огнём искать, хотя с момента пропажи не прошло и суток.

– Старший советник Генеральной прокуратуры Левницкий.

– Понятно. Разрешите выполнять?

– Разрешаю. Сразу докладывай. Если дело серьёзное, то завтра прилетят столичные спецы. Сдашь им дело.

– Так точно! Будет исполнено!

– Угу. Не перебарщивай с субординацией. Или ты ещё чеканным шагом отправишься приказ исполнять?

– Как прикажите.

– Иди уже.

После того, как подчинённый покинул кабинет, полковник негромко проворчал:

– Клоун, – при этих словах он нажал кнопку селектора: – Олег Дмитриевич, это Бояринов. Принеси-ка мне личное дело капитана Князева. Прямо сейчас. Жду.

Отключив переговорное устройство, буркнул себе под нос: «Что-то слишком много здесь «олегов» развелось. Наверное, стоит проредить».

Глава «Г»

Гармония жизни – это недостижимое состояние, в котором ум согласен с тем, что тело может удовлетворять все свои потребности без каких-либо ограничений.

Сны в субботнюю ночь не идут ни в какое сравнение со снами понедельника. Субботний сон бывает пьяным и непонятным, но ужасным – никогда. Максу этим утром снился приятный сон. Очень приятный. Ему снилась яичница. Простая утренняя глазунья. Вернее, не простая. Она скворчала на сливочном масле вперемежку с лучком, помидорчиками и капустой брокколи. Ласковые мамину руки разрезали её на четыре части и одну из них положили на тарелку для любимого Максика. Жёлтые глазки яичницы при этом затряслись, указывая на то, что они находятся в любимом для него полужидком состоянии. Макс слегка помазал майонезом горячий тост и отправил первую порцию глазуньи в рот. Чёрт! Горячая. Но такая вкусная. Я так тебя люблю! Обжигаясь, он принялся уплетать один лакомый кусочек за другим. Чьи-то нежные женские руки потрясли Макса за плечо. «Мам, ну дай поесть спокойно», – заканючил сын.

– Просыпайся, пора вставать.

Голос напомнил, что мама далеко, а жена рядом. Значит, глазуньи не будет. Увы!

Умывшись, Макс пришёл на кухню. Яичницей здесь и не пахло. Вообще ничем горячим не пахло, за исключением кофе.

– Тебе эспрессо? – жена поднесла руку к кнопкам кофемашины.

Макс равнодушно и грустно кивнул, и сел за стол, тупо уставившись в тарелку, стоявшую перед ним:

– Опять это двойное «у».

– Что?

– Ужас унитаза.

– Пипец! Макс, ты о чём?

– О свекольном салате.

– Ты чего ожидал? Вчера был морковный – поэтому, сегодня свекольный.

– Мила, а нельзя на завтрак хотя бы яичницу приготовить?

– Сбрендил? В ней калорий, жуть сколько, – прокрутив его недовольство в голове, Камилла быстренько наскребла в душе критическую массу старых и новых обид, которая тут же прорвалась наружу: – Если тебе не нравится то, что я готовлю, найми кухарку. Я давно тебе предлагала.

– Зачем нам кухарка, если дома мы только завтракаем? Когда я возьму кухарку, то обедать и ужинать мы тоже будем здесь.

– Жуть! Я не согласна. Я привыкла в рестиках кушать, – Мила расправила плечи и зачесала в хвост свои мелированные тёмные кудри.

– Тогда научись готовить яичницу.

– Жесть. Может, мне ещё и борщ научиться готовить?

– Мила, что ты, как пацанка, как Эллочка-людоедочка, всё время сыпешь примитивными словечками: жуть, бьюти, жесть, шикардос, хайпово?

– Кто такая Эллочка?

Макс безнадёжно и вяло махнул рукой – кругозор супруги был развит исключительно благодаря разглядыванию глянцевых журналов.

– Меня давно раздражает однообразие твоих эмоциональных эпитетов. Уже не только уши режет, но и душу выворачивает.

– Капец, ты такой нервный. На работе плохо?

– Всё «крутяшно», – зло передразнил Милу супруг, – Но мне хочется, чтобы ты улучшила лексикон.