Metallica. Экстремальная биография группы - [36]

Итак, это была неделя между Рождеством 1982 года и Новым годом, когда Ларс Ульрих, Джеймс Хэтфилд и Дэйв Мастейн упаковали все оборудование, которое умещалось в трейлер, в этот раз оплаченный из их собственных денег, а не из кошелька Рона, и поехали на север Калифорнии по дороге вдоль океана, прямо в Сан-Франциско, где они договорились остановиться на время у общего друга Марка Уитакера на Карлсон-бульвар 3132 в Эль Серрито, в восточной части залива. Уитакер был известной личностью на клубной сцене Сан-Франциско. Взяв на себя роль менеджера местной группы Exodus, он уже помогал ранее Metallica с несколькими концертами и теперь стал их полноценным инженером-звукотехником и мальчиком на побегушках. Когда он согласился пустить Джеймса, Ларса и Дэйва на несколько дней в рождественские каникулы 1982 года, он даже представить не мог, на что подписывается. К февралю 1983 года они втроем полностью переехали на постоянное проживание в дом Уитакера в Эль Серрито, который быстро переименовали в «Особняк Металлики». Он станет главным штабом группы на следующие три года – местом, где они не только напишут материал, из которого соберутся величайшие альбомы в их карьере, но и где они начнут жить в стиле рок-н-ролл, о чем они раньше могли лишь мечтать. Или это было как «любое клише, которое ты мог бы подобрать, – как описывает это Ларс. – Мы с Джеймсом жили в отдельных спальнях. Дэйв Мастейн спал на диване. Вокруг бегали собаки. Старый гараж мы превратили в репетиционную студию, сделав звукоизоляцию с помощью коробок из-под яиц. Это было нашим убежищем и храмом для тех, кто жил по соседству. Люди приходили и жили у нас, болтались без дела. Это очень весело, когда тебе девятнадцать». Это также было местом, где они ковали «менталитет своей команды», который им очень пригодился в сложные времена, которые ждали их впереди – «эта маленькая незначительная ситуация. Никто не может пройти мимо… того, что ты делаешь».

Как вспоминает Рон Кинтана: «Логово в Карлсон» было вполне нормальным местом вдали от дома для трех юных переселенцев из Лос-Анджелеса, но очень скоро ситуация вышла из-под контроля! Троица не находила себе другого занятия в Эль Серрито, кроме как пить водку дни напролет и репетировать в те дни, когда Клифф совершал часовую поездку из комфортабельного логова своих родителей в Кастро-Вэлли. По вечерам они чаще всего тусовались и пили, или ходили в репетиционную студию Exodus, или на метал-шоу, периодически проводимые в Berkeley Keystone, или в Metal Mondays в Олд-Уолдорф, или на шоу в Mabuhay или Stone». Выходные они тратили на выпрашивание выпивки в Ruthie’s Inn или «на случайную вечеринку у кого-то дома», где они втроем присоединялись к известному тусовщику и вокалисту Exodus Полу Балоффу и гитаристу Гэри Холту «и разносили чью-то гостиную».

Там же, на Карлсон-бульвар 3132, 28 декабря 1982 года, Metallica провела свою первую джем-сессию с Клиффом Бертоном, длившуюся всю ночь. Эффект был моментальным. Клиффу нравилось все от Баха до Black Sabbath, от Pink Floyd до Velvet Underground, от Lynyrd Skynyrd до R.E.M. Ларс сказал мне в 2009 году: «Клифф тогда многое повернул в нашем с Джеймсом музыкальном мировоззрении. От Питера Габриэля до ZZ Top и многого другого, о чем мы совершенно не знали. Он поддерживал такие группы, как Yes. Мы никогда таким не увлекались. А он, конечно, не особенно много знал о Diamond Head или Saxon и Motorhead и тому подобных командах». Или как говорил Джеймс: «Помимо того, что он познакомил нас с теорией музыки, [Клифф] был самым образованным из нас, он ходил в колледж, чтобы учиться музыке, и многое передал нам».

Клифф, у которого «была больная спина, потому что он всегда наклонялся, чтобы потрясти головой, оказал влияние на многие вещи, подчас неожиданные. Джеймс снова вступает: «Он был таким парнем, ты знаешь, мы были близкими друзьями, потому что наши интересы, музыкальные стили, группы, которые нам нравились, политика, взгляды на вещи были очень схожими, мы были на одной волне. Но да, у него был особенный характер, он был очень сильной личностью и в конечном итоге как-то пробрался в каждого из нас». Ларс продолжает: «Клифф очень и очень отличался от Джеймса и Дэйва, Рона, и кого-либо еще. Я хочу сказать, там, в заливе Сан-Франциско, он жил совсем другой жизнью. Он был таким интересным сочетанием хиппи, чудака и нон-конформиста с энергетикой, которая была так характерна для Сан-Франциско и… он был такой вещью в себе. А еще была такая сторона, которой я до этого нигде в Америке не видел – то, что мы называем форматом жителя пригородов. Он жил в Кастро-Вэлли. Это добрые тридцать-сорок минут на машине от Сан-Франциско, и там совсем другая атмосфера, немного деревенская история о пиве и распутном образе жизни. Там слушают ZZ Top и Lynyrd Skynyrd, и тому подобное. Вот такое там окружение. И он был необычной смесью разных типажей. Когда мы с Джеймсом познакомились с ним, мы были ослеплены его уникальностью. Я был поражен его упрямством и желанием делать то, что он задумал, порой доводя это до абсурда. Даже, например, в этом. Мы с Хэтфилдом носили максимально облегающие брюки, а Клифф свои знаменитые клеша. В нем было столько противоречий». В его «уникальности» была еще «щепотка бунтарства и энергии, и я, безусловно, соотносил это со своей личностью. Я был единственным ребенком в очень богемной семье в Дании и то, с чем я могу себя ассоциировать… в действительности – это со свободным выбором делать то, что хочешь, а не то, чего от тебя ждут остальные. И мы нашли общий язык». Клифф Бертон был «не простым человеческим существом», как Джеймс со смехом вспоминал позже. – «Он был интеллектуалом, но до определенной степени. Он научил меня своему мировоззрению». Клифф по словам Джеймса «был свободным хиппи, принимавшим кислоту и носившим клеш. Он всегда говорил серьезно, и ты не мог валять дурака, когда находился рядом с ним. Я бы хотел иметь такое же чувство собственного достоинства, как и он. Мы прикалывались над его клешами каждый день, а ему было все равно. «Это то, что я ношу. Идите к черту».