Metahuman. Метачеловек. Как открыть в себе источник бесконечных возможностей - [14]

Но ощущения просто переполняли его! После недели, проведенной в позе лотоса, у Майки ныла спина, пульсировали мышцы шеи, болели ноги. «Боль была всепоглощающей. Естественно, я только о ней и думал», – вспоминает он.

Экстремальные переживания – как положительные, так и отрицательные – снимают с разума оковы окружающего мира. И тогда нам, привыкшим верить в эти ограничения, открывается экстатическое состояние, в котором их не существует.

Так произошло и с Сигелем. Что-то внутри него поменялось. Словно часть мозга, отвечающая за оценку происходящего, отключилась.

«Это была свобода, – рассказывает Сигель, – чистое состояние полного присутствия и абсолютной осознанности. И я подумал: раз я могу одновременно испытывать страшную боль и тотальное спокойствие, то, наверное, могут и другие… Это перевернуло мои представления о человеческих возможностях».

Майки был не просто изумлен – он не мог перестать думать о случившемся и решил полностью посвятить себя этой теме. Сигель приступил к работе над проектом «конструирования просветления», в котором медитация была лишь одним из инструментов. Например, успокоиться можно, постепенно замедляя сердцебиение с помощью нательного прибора биологической обратной связи (БОС). Про совместную работу разума и устройств, повышающих уровень осознанности, я расскажу позже, но о некоторых фундаментальных вещах стоит упомянуть уже сейчас. Случается, что боль внезапно уступает место отстраненному, безоценочному состоянию «присутствия». Индийские отшельники и йоги веками практикуют тапас – аскетизм, указывающий путь к пробуждению. Бородатый йог в гималайской пещере олицетворяет один из стереотипов о тапасе.

Свое тело подвергают испытаниям и дзен-буддийские монахи. Они просыпаются до рассвета, завтракают зеленым чаем и рисом, а после должны часами медитировать, сидя с прямой спиной и поднятой головой. Как и в истории Сигеля, в какой-то момент их разум перестает отождествлять себя с болью и пытаться унять ее. Но некоторые люди по тем или иным причинам не могут добиться такого результата даже спустя годы изнурительных тренировок.

Способность абстрагироваться от боли говорит в пользу того, что разум может освобождаться от ощущений, которые мы считаем неотъемлемой частью жизни. Из этого можно сделать и более важные выводы, которые приводят нас к самой границе реальности. Мы заключены внутри «модели себя», которая сидит на нас плотнее, чем кожа. Мы можем смириться с этим или попытаться в этом разобраться. Последнее можно сделать при помощи интеллекта, как это делают квантовые физики. Можно использовать воображение, чтобы избавиться от привычных представлений о реальности. Алиса через кроличью нору попадает в Страну чудес, и абсурд преобразует ее реальность. Девочка, как и подобает маленькой английской леди, абсурда не терпит. Но, когда Красная Королева использует фламинго вместо молотков для игры в крокет, а чеширский кот исчезает, оставляя после себя лишь улыбку в воздухе, мы не возмущаемся вместе с Алисой. Мы в восторге, ведь Страна чудес так непохожа на повседневную жизнь.

Иллюзия виртуальной реальности возникает благодаря визуализации. Так и в жизни: вы верите в то, что видите, хотя на самом деле это абсолютно лишено объективности.

Так почему нам хочется чудес? Потому что мы уже видели их в реальной жизни. Чудеса существовали задолго до того, как «модель себя» взяла над ними верх. Как показало одно исследование психотропных свойств ЛСД, младенцам он не нужен: они и так все время будто под наркотиками. Им требуется время для того, чтобы адаптироваться. Удивленными глазами они смотрят на мир, который им пока непонятен. Узнав, что огонь горячий и что зимой холодно, ребенок начинает приспосабливаться к окружающему миру. Взрослеть – это как учить правила дорожного движения, только, когда вы их выучили, дорога оказывается узкой, а пересечение сплошной грозит катастрофой. Стоит чуть-чуть отступить от нормы, и вы уже сумасшедший.

Метачеловек выбирает третий путь, менее бесформенный, чем неведение младенца, но и менее ограничивающий, чем социальная условность. Мы можем жить в обеих реальностях. Уильям Блейк называл это состояние «организованной невинностью». Чудо может стать частью повседневного мира, не сбивая при этом с толку. Как говорил знаменитый индийский гуру Дж. Кришнамурти, обладавший сардоническим чувством юмора, «жить вне времени – часть пробуждения, но и на поезд опоздать не хотелось бы». Наши пять чувств упорядочены, иначе мы жили бы в хаотичной галлюцинации. Глобальная декорация, на фоне которой мы существуем, кажется законченной. Она распространяется на все, что можно увидеть, услышать, потрогать, понюхать и попробовать на вкус.

Метареальность – это «невинность». Здесь есть место чуду и восторгу. Это не бессознательное состояние, но и не мир рациональных мыслей. Сам Альберт Эйнштейн говорил:

«Иногда я спрашиваю себя, как вышло, что именно я придумал теорию относительности. Думаю, причина в том, что среднестатистические взрослые не задумываются о проблемах пространства и времени – обо всем этом они думали в детстве. Я же в детстве отставал в развитии, так что эти вопросы стали занимать меня уже после того, как я вырос».