Метафорические карты. Руководство для психолога - [18]

На «разборе полетов» Николь загрустила, дескать, как же так – не проработать тему с каждым ребенком? Ведь тому, кому не дали высказаться, обидно, да и поди знай, понял ли он, если ничего сам не сказал, а? Стали мы думать, как дать каждому ребятенку рассказать о приятном впечатлении от какого-то события так, чтобы у воспитательницы была возможность проверить, понял ли он задание, усвоил ли план рассказа и т. п. Не знаю, приходилось ли вам бывать на уроках в детском саду или в первом классе. Воспитатель задает вопрос, скажем: «Что вы делали в этот выходной?» Один рассказывает, что выходил гулять с собакой. Все, понеслось, сейчас будет ворох рассказов про собак. Про собак соседа, про собачку у бабушки, про то, «как у нашей собачки родились щеночки» и т. д. и т. п. А хотели ведь послушать про выходной, а не про всех собачек на свете! В группе малышей существует какая-то необъяснимая цепная ассоциативность. Может, дети думают: «Если он про собачку рассказал и воспиталка похвалила, значит, про собак надо?», а может: «Про выходной наверняка и дальше будет спрашивать, а вот про собак больше не удастся поговорить!» Не знаю, что они себе там думают, только о впечатлениях точно надо говорить с каждым отдельно. Мысль моя показалась Николь здравой. «Только где я столько времени найду, чтобы с каждым отдельно сидеть?»

А если задание они будут выполнять все вместе, но не сразу вербализовать свои впечатления? Например, мы разложим на полу терапевтические карточки и предложим каждому выбрать карточку, напоминающую о чем-то приятном, произошедшем на прошлой неделе. Пусть он эту карточку крепко держит в руке и пока ничего не говорит (чтобы избежать групповых ассоциаций), а потом каждый со своей карточкой сядет за стол, положит ее на середину белого листа и дорисует, что, сколько и как хочет. (Техническая подсказка: пусть помощница/нянечка наклеит на середину белого листа кусочек двустороннего скотча, чтобы карточка не двигалась во время рисования.)

Почему не просто рисунок? Увы, должна сказать, что большинство детей рисует довольно стандартно. Они сами не представляют, насколько могут быть выразительны, если позволят себе выйти за рамки передаваемых друг другу схем типа: «домик-цветочек-солнышко» или «морда зайчика-котика-мишки».

А потом? Пока они дорисовывают, мы будем обходить столы и беседовать с каждым. Во-первых, это обяжет ребенка рассказать/ пережить свое собственное приключение-впечатление, во-вторых, легче будет «вблизи» увидеть, насколько он понял задание и выполняет именно его. И «интима» больше, то бишь индивидуального подхода.

Провели мы это занятие с большим энтузиазмом. Скажу честно, не знаю, как дети, а я получила большое удовольствие, профессиональное и зрительское, поскольку таких неожиданностей наслушалась, так посмеялась вместе с ними, чего и вам в рабочее время желаю.

Мы использовали карточки из наборов «Сага» (убрав гробы и отрезанные головы; честно говоря, я их всегда убираю), «положительную» часть набора «Аниби», поскольку понимали, что большая часть рассказов должна быть связана с родителями, и часть набора «Хабитат» (тоже не весь, так как он содержит не только позитивные картинки, но и конфликтные), потому что большая часть израильтян в выходные любит сливаться с природой.

Требуемый от ребенка рассказ должен был содержать ответы на два вопроса. Первый – «Что было?» («Что произошло?», «Что я видел?»), второй – «Что я чувствовал?». Ребенок должен был описать событие как будто снятым на видео. Разделения на «чувствовал» и «думал» от малышей мы не требовали, хотя надеялись, что дети уже смогут это сделать. Увы, у израильских детей любого возраста есть несколько жаргонных словечек, описывающих весь диапазон эмоций, в чем они не сильно отличаются от пресловутой Эллочки-Людоедки. «Кейф» – это хорошо, «Ихса» – это плохо, так что проект выполнял в любом случае благородную функцию, обучая детей выражать свои чувства: находить их в своей душе, опознавать и сопоставлять со словами.

Одно из моих наблюдений таково. Дети, как и все люди, делятся на тех, для кого приятное переживание связано с чем-то новым (прямо как все у той же Алисы из страны чудес, помните: Мне так бы хотелось, хотелось бы мне / Когда-нибудь, как-нибудь выйти из дому – / И вдруг оказаться вверху, в глубине, / Внутри и снаружи, – где все по-другому!), и тех, для которых всякое изменение всегда сопряжено с переживанием тревоги, и это переживание всегда вносит ложку дегтя в любое приятное приключение. Я говорю об обычных детях, а не о детях с проблемами общения, для которых тревога – почти постоянное и острое переживание.

Нам требовалось потренировать вербализацию, поучить детей выражать впечатление о чем-то приятном, чтобы уже потом перейти к рассказам о неприятных переживаниях. Соответственно с первой группой последователей Алисы работа шла легко и весело, а со второй возникали казусы.

Вот, например, мальчик Том, красиво подстриженный блондинистый очкарик, непоседа и немного задира (я хорошо была с ним знакома, поскольку при любом моем появлении в саду он не упускал возможности поболтать со мной по-русски). Он выбрал карточку, на которой изображена старушка на берегу моря. Том рассказывает: «Мы ездили к бабуле в Ашдод, моя бабуля живет на море. Вот я и взял эту картинку. А ты была в Ашдоде?» – «Том, я хочу послушать про твое приятное переживание. Значит, в субботу ты ездил с родителями к бабушке и ходил там на море. Правильно?» – «Ага. Только бабуля не пошла с нами купаться, она обед готовила». – «А тебе бы хотелось, чтоб она с тобой пошла?» – «Ну да». – «А что было тебе приятно? Ну, например, что с бабушкой повидался?» – «Конечно». – «Отлично. И что ты чувствовал?» – «Радость. Я был радостный. И довольный. У меня была радость в сердце и в животе».