Метафизика бытия - [59]

[218]

При социализме, каким бы он у нас и не был извращённым, существовал всё же моральный кодекс! Подобный кодекс с большим трудом можно представить себе в обществе капитала.

Что ближе к душе истинного христианина — моральное общество, в основе которого лежат принципы, чуть ли не повторяющие Заповеди Божьи, например, вспомним некоторые из них:

— Любовь к социалистической Родине.

— Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

— Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

— Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

— Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

— Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

— Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

— Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

— Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

— Дружба и братство всех народов, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

Или общество без морали, общество движимое лишь инстинктом наживы, но в котором есть шанс разбогатеть? Не пора ли определиться каждому из нас — а христианин ли я по духу своему?

ГЛАВА 6 Личный опыт

— Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся.

[1 1Кор.15:51]

(из [197] с дополнениями и сокращениями)

Я родился в атеистическом государстве. Мои родители в Бога не верили, как и все мои знакомые. Однако мама в малолетнем возрасте всё же крестила меня втайне от отца, на всякий случай. По природе своей я был достаточно любопытен, и моей целью в жизни, как я сам себе её определил, являлось познание окружающего мира. В детстве я читал много научно-популярных книг, фантастики, и собирал в отдельную папку вырезки из газет и журналов о каких-либо необычных явлениях. Религиозную литературу никогда в руках не держал. После окончания школы поступил в электротехнический институт, но и там все мои сокурсники также были людьми неверующими. Поэтому и не мудрено, что, окончив институт, я вступил в самостоятельную жизнь ортодоксальным атеистом. Однажды в отпуске, "шатаясь" по восточному базару с товарищем по гостиничному номеру — офицером, я был немало удивлён тому, что он приобрёл толстую книгу "Закон Божий для семьи и школы". Подобную литературу в российских магазинах я никогда не видел, за исключением комиссионок, но там она была чрезвычайно дорога. Я поймал себя на мысли о том, что всегда хотел почитать Библию, чтобы понять истоки заблуждений, как мне казалось тёмных и невежественных слоёв населения. Этих старушек в чёрных платках я частенько видел у церкви и искренно не понимал, что их влечёт туда. Итак, следуя его примеру, я тоже купил себе эту книгу. Чем дольше я читал её, вникая в содержание, тем более обнаруживал в себе некое странное чувство сопричастности прочитанному. Нравственная чистота, исходившая от книги, находила живой отклик в моей душе, вызывая какое-то радостное доселе неизведанное чувство. Я понял, что, наконец, нашёл то, что так давно и неосознанно искал. Постепенно в моём сознании выстроился как бы некий фундамент, эталон отношений между людьми. Но, оставаясь ортодоксальным материалистом, всё, связанное с чудесами и такими нематериальными понятиями, как душа, дух, ангелы и бесы — я неуклонно выводил за скобки разумного, как не подтверждённого наукой явления. Следующим этапом на моём пути к истине можно считать бесплодные попытки вразумительного материалистического объяснения феномена болгарской провидицы Ванги. Особенно поражала моё воображение её связь с миром мёртвых, с миром потусторонним. С миром, которому нет места в физической картине мироздания материалиста. Осознавая существование ничтожно малой вероятности простого угадывания какого-либо события, предсказанного Вангой, я всё более и более приходил к пониманию реальности существования того, что зовётся миром тонким, миром потусторонним.

Уже с юных лет меня интересовали необычные способности человека. Большое впечатление на меня производило умение некоторых людей перемножать в уме большие числа. Не раз был на подобных сеансах. Помню, что однажды мне снилось, что я стою у школьной доски. Я знал, что сплю, и решил проверить возможности своего мозга. Мелом на доске я написал два четырёхзначных или пятизначных числа, сейчас уже не помню точно, и стал их перемножать столбиком. Получил ответ. Хотел, было, его запомнить, чтобы затем сличить при просыпании, но понял, что не смогу во сне совершить такой "подвиг". Тогда я стал проверять решённый мной пример. Все действия были правильными, и я понял, что ошибка исключена, так как всё написанное на доске было предо мной, как наяву.

Хотя я иногда и знал, что сплю, сознание в сновидении, как я понимаю это сейчас, было слабым. Толчком к более сознательным сновидениям явился, очевидно, мой страх высоты. Помню, что какой-то период времени мне снились кошмары, связанные с падением. Например, я на крыше дома и мне зачем-то надо попасть на соседнюю крышу. Между крышами какая-то поломанная скользкая лестница без перил и у меня нет иного выхода, как только пройти по ней. Я ступаю на неё, и всё время возмущаюсь, как можно между домами прокладывать такие ненадёжные лестницы. В конце концов, срываюсь и просыпаюсь в холодном поту. Эти сны меня, как говорится, достали. И вот однажды, в очередном подобном сне, я вдруг почему-то понял, что умею летать и бояться мне нечего. Вместо того чтобы крепко вцепиться в арматуру, я смело подошёл к краю бездны, расправил руки и, пересилив себя, прыгнул вниз… Наслаждение от полёта было неописуемым! После этого сновидения страхи упасть исчезли. Мало того, я стал в сновидениях целенаправленно искать высоту, чтобы насладиться полётом.