Место встречи – детство - [9]

– Папа, я думаю, что Дымок не любить оставаться один, – сказал я. – Тоскует он. Давай перенесем коврик к моей кровати. Но папа был неумолим, наотрез отказался это делать.

– Собака должна знать свое место, – ответил он, – она обязана охранять дом, а не быть куклой в твоих руках.

Я стал приучать Дымка кормить кур, гусей. Давал ему в зубы ведерко с пшеном, надо было видеть, как важно шагал пес по ступенькам, он чувствовал бремя ответственности и спускался осторожно, чтобы ни одно зерно не выпало.

При виде такого чудовища, так они представляли себе пса, куры и гуси притихали, свои разбойничьи повадки забывали. Стояли неподвижно и смотрели чуть поодаль, как Дымок выпускал из своих крепких кривых зубов ведерко, раскатывал его по земле, рыча и нагоняя страх на живность. Лишь когда зерно веером было рассыпано по двору, довольный своей работой, Дымок поднимал голову в мою сторону, ждал команду. Стоя на крыльце, я с тихим смехом наблюдал эту картину, а затем кивал головой и кричал: «Молодец дымок! Ко мне, к ноге!». Пес во весь опор, радостный и счастливый мчался к хозяину, и тогда куриное сообщество и гусиное братство, издав торжествующие крики, набрасывались на еду.

Скоро стало ясно, что Дымок не любит одиночества. Это даже мягко я сказал – просто не переносит, ненавидит.

Случай тому представился сам по себе. Нам надо было с папой уехать на весь день к его сестре в другую деревню. Дымка, естественно, взять с собой не могли, оставили его дома под замком. Я заботливо поставил перед ним большую миску с водой и кастрюлю с пищей.

И что мы увидели, когда вечером переступил порог дома? Нашему огорчению не было предела: вода разлита по всему полу, кастрюля опрокинута, подушки с дивана и кровати разбросаны по всем комнатам, два горшка с мамиными цветами разбиты, а туалетная бумага длинной – предлинной белой лентой пересекала комнату по диагонали, как понтонный мост реку.

Хотели было ругать пса, накричать на него, но такая щедрая улыбка во всю морду, такое ласковое повизгивание, такая бьющая фонтаном из него радость, что мы вернулись и он снова с семьей… и вместо наказания мы с папой весело рассмеялись. А пес уже без опасения подбежал к нам, плюхнулся на спину, открыл свое потертое местами и пожелтевшее брюхо, предлагая погладить это чувствительное его место. Что мы с папой с удовольствием и сделали.

В деревне в каждом доме держали собак. Собаки уже по много лет жили, узнавали друг друга по голосам, привыкли, пообтерлись, драк между собой не затевали. Нередко их спускали с цепей, и они носились по улицам, поднимая клубы пыли, чихая от него и отплевываясь. Но как поведут они себя, когда среди них появится чужак, посторонняя собака? А ведь некоторые были очень внушительные по размерам и весу, с толстой шеей и густой шерстью. Враз могут подмят нашу дворнягу, да еще и покусать!

Вот почему пока я не отпускал Дымка со двора, всегда держал калитку закрытой. А когда покидал дом, то закрывал его в доме. После того случая, когда он учинил настоящий погром, я попробовал его привязать. Но не в доме, а во дворе. Папа к тому времени купил ошейник и железную цепь. И мы думали, что теперь не будем неудобств с Дымком – привязал к металлической стойке и никуда он не денется.

Однако Дымок оказался хитрее, чем мы с папой могли предполагать. Расчет Дымок делал на собачью природу. Если одна собака где – то завоет, то в знак поддержки, откликнуться обязательно все другие собаки, которые услышат вой.

И вот привязанный Дымок начинал выть. Сначала тихо, прислушиваясь к реакции других собак, а потом все увереннее и громче. Он выл и выл, скулил и скулил, и все собаки деревни подхватывали его завывание, одна за другой, словно передавая друг другу эстафету. Поднималась настоящая какафония. Вся деревня выла, стонала, рычала. А наш хитрюга Дымок замолкал, словно говоря, а я здесь не при чем. А звуки такого собачьего воя ни один взрослый не выдержит… Посыпались папе жалобы, потом угрозы, или заставь собаку замолкнуть, или забросают ее палками и кольями. Что даже хотели вызвать милиционера и наказать папу за то, что его собака нарушает общественный порядок.

Одним словом, Дымок одержал вверх над нами с папой – мы поняли, что его нельзя оставлять одного.

– Дымок не хочет оставаться один, – сказал я папе. – Вот в этом загвоздка. Если мы его любим, считаем членом семьи и не хотим потерять, придется ходить вместе с ним. – Так я подытожил наш разговор. Папа уже не мог сопротивляться, ему порядком надоело объясняться.

И только я понимал хорошо, что терзает Дымка. Одиночество. У него разрывалось сердце от одиночества. А уж я – то испытал на себе, что такое оставаться одному.

Глава 8. Поход в магазин

Итак, Дымок уже не оставался один. Куда бы я не шел, он бежал рядом, все видом выражая свое удовольствие: веселая, озорная морда, чуть высунутый розовый язык, короткий хвост покачивался в такт движения. Весь облик свидетельствовал о том, что Дымок не какая —то там дворняга захудалая, а настоящий домашний пес со своим хозяином и местом в доме, сытной едой и водными процедурами.

– Дымок, сегодня идем в магазин, – поглаживая пса за шею, заговорил я, – будь умница, прохожих бесцеремонно не обнюхивай, собак держись подальше, а в магазине ни – ни, ни шагу от меня, – вот такие наставления получил от меня Дымок, пока мы выходили со двора.