Место под солнцем - [28]

- Сектор К, уровень четыре, подсектор шестнадцать.

- Сек-тор "ка"? - переспросил человек, нажимая на газ. Дрезина рванула с места, как камень из катапульты времен Пунических войн, заскрежетали колеса и министр резко подался назад, чуть не вывалившись на холодные застывшие рельсы.

- Эй ты, поосторожнее! - крикнул он.

- Сек-тор "ка"? - сказал водитель и поручни жалобно заскрипели от напряжения.

- Дурак ты, - совсем без злобы сказал Алексей и стал смотреть как медленно плывут назад тусклые лампы. Нырнули в тоннель. Вынырнули. Навстречу прыгнуло вдруг что-то большое и отвратительно смердящее, нависло сверху всей тушей, загремело колесами по шпалам, застучало, засопело, замычало и пронеслось дальше, недовольно отплевываясь. Пересекли открытую платформу, по которой взад-вперед разгуливал охранник.

Кандидат закрыл глаза и помассировал веки. Боль отдавалась далеко, в глубине за глазными яблочками, пульсировала вместе с сердцем, колотила чем-то острым, все сильнее с каждым ударом, с каждым пройденным соединением рельсов, тук, тук, тук...

Пришлось открыть глаза и с неохотой лезть во внутренний карман за драгоценной капсулой с лекарством. Вагончик слегка притормозил, повернул влево и вскоре остановился. Кандидат спрыгнул. Из темноты выступил гвардеец, отдал честь, но потребовал документы. Позади него можно было различить еще три вооруженных силуэта и каждый вглядывался в Алексея как-то по-особенному пристально. "Хорошо, - отметил про себя министр. - Здесь четверо, там засада и еще два поста следом". Благополучно миновав охраняемый коридор, Кандидат подставил руку под анализатор, провернул ключом в замочной скважине, набрал восьмизначный ряд букв и обе двери поочередно открылись и закрылись по мере их прохождения. Передернулись магниты. В холле Лаборатории как всегда было пусто и гулко. Он заглянул в каморку: отбрасываемая им тень побежала по противоположной стене и вдруг наткнулась на другую. Кандидат повернул голову и обнаружил ссутулившуюся спину Назара.

- А вот и я! - поздоровался он. Назар не ответил и продолжал сидеть, склоняясь над скатанными листками. Алексей обошел установку спектрального анализатора и спросил: - Что загрустил? А может ты устал? Если хочешь, я выспрошу тебе недельный отпуск.

Назар тихо полуобернулся, взял Алексея за палец и ткнул им в кривые самописца, которые держал в руках.

- Что это... - с жалобной ноткой спросил он.

Кандидат наклонился, всмотрелся: - Что?

- Да ты смотри! - проклокотал Назар соскальзывающим голосом. Понял? Смотри внимательней!

Кандидат опять вгляделся.

- Нет обозначений... Здесь обозначений нет! - он интуитивно почувствовал волну то ли раздражения, то ли испуга.

- Скачет?? - заорал Назар.

- Да не ори ты! Ну, скачет.

- Пси-функция!!

- Что-о?! - вскричал в свою очередь Кандидат. - Не может быть! Скачет!.. Пси-функция!.. - он схватил в руки ленту. Сомнений не было график слишком ясно показывал активные всплески эмоций существа Адама. Андроида-то! Робота!

А это был один из семи критериев, по которым выделяли разумных существ. Порог Любоградова. Прибор строил сложную зависимость уровня реакции и выдачи решений мозга от всевозможных внешних посылок. Существовала слегка размытая граница, за которой уже с уверенностью можно было говорить о разумности и это был не просто надуманный критерий, а естественный закон природы. У человека, к примеру, различаясь у конкретных индивидов, пси-функция слегка колебалась внутри границы и выше, в большинстве случаев не выходя за ее пределы снизу... Семь критериев разумности!

- Сегодня утром, - гробовым тягучим голосом сказал Назар. - В шесть ноль-семь поползла вверх, в шесть пятьдесят три первый пик, а потом пичками, пичками.

- Подожди, дай разобраться, - проговорил Кандидат, судорожно потирая ладонью лоб и трогая тремя пальцами миндалины под подбородком. - Подожди, Назар. Это вовсе не означает, что Адамчик смеялся, либо плакал, либо как-то по-другому изливал свои эмоции. Может кто-то из нас ошибся: мы, прибор или Любоградов. Да и давно он жил, не правда ли?

- Я вот подзабыл - одного критерия, кажется, мало?

- Мало, - бросил Алексей. - А может он и в самом деле... - его кинуло в холодный пот от своих же слов. - Вспомни, Назар, а какие еще отличия вводились, кроме Порога.

- Способность к качественному общению.

- Н-н... Это мы с ним не способны общаться. У него и язык есть, и личное мнение, и свои оценки происходящего. Когда я учу его слова, он подсказывает, как что лучше сделать. Да ты сам знаешь. Какие еще?

- Не помню... Нет, не помню остальные. Что будем делать?

Кандидат швырнул нуспунктограмму на стол и сказал:

- Пойду звонить Близнецам. Надо все тщательно исследовать.

- Погоди, Алексей! А может быть... может не надо звонить. Сначала сами посмотрим... Разберемся, то-се.

- Надо! ОНИ когда-то гарантировали, что Адам всего лишь механизм, так? А если не так, то мы не имеем никакого морального права эксплуатировать "гуманоида".

Кандидат ушел звонить. Назар с бьющимся сердцем пересел на софу, а потом лег. Кто он, этот пришелец? Посланник? Разведчик? Турист? Беглец? А может неполадки в приборе? Нет, я два раза перепроверял, не мог прибор ошибиться... Но тогда кривые означают, что Адам не бездушный манекен, и не марионетка пришельцев - это сам Пришелец! А мы его превратили в посмешище. Никогда, никогда человечество не будет опозорено больще, чем нами... Надо вспомнить... Надо вспомнить... Надо попытаться вспомнить с чего же все началось. Ведь с пустяков. Великие ошибки всегда начинаются с пустяков... Существовал Исследовательский Центр, финансируемый Европейским Союзом, в одном из отделов которого обитала кучка заносчивых ученых. Как-то однажды они заявили, а потом взяли на себя обязательства по созданию кибернетического организма, основанного на новом принципе управления. При этом они били себя в грудь кулаками и назывались роборобами.