Место под солнцем - [90]

— Ты думаешь, что будешь первым евреем, которого инквизиция арестовывает? Знал бы ты скольких мне выручать приходилось. А скольким не удалось помочь, — Шимон горестно сморщился и махнул рукой. — Обвинение тебе скорее всего предъявят стандартное, что ты христианина с пути истинного сбиваешь и от христианской веры отвращаешь. А поскольку ты алхимией занимаешься, то могут и колдовство добавить. Этой весной брата нашего кантора так обвинили. Он со своим подмастерьем–католиком краски варил. А родственники этого парня донос написали. Ничего община сделать не смогла. Костром закончилось. Единственно с палачом удалось договорится, чтобы он его заколол, когда к столбу приковывал.

Так, что собирайтесь–ка вы в дорогу. Дня два–три у вас есть, но не больше. Кстати, через три дня каррака идет с грузом зеркал и хлопка в Севилью и Кордобу. Она вас может и чуть дальше, до Монтаро довезти, а оттуда на лошадях через Линарес, где к торговому каравану на Толедо пристать можно.

— Не надо до Монтаро, — вскинулся Борис, — мы лучше в Кордобе задержимся на недельку. Обсерваторию нам посетить надо.

— Как хотите, — пожал плечами Бен Эзра, — но охрану до Толедо я вам все равно дам.

Обговорив с Шимоном еще массу деталей, друзья отправились к себе, приводить дела в порядок и собираться.

Эпилог I части

(Средиземное море, 11 декабря 1488 г.)

Борис, облокотившись о поручень, с тоской глядел на удалявшийся берег и силуэт Малаги. Прошедшие дни были заполнены суетой до предела, так что на сон оставалось часа по три–четыре в сутки. Ударными темпами они за одну ночь разобрали автомобиль, варварски вырубая зубилом сварные точки корпуса. Аккуратно сняли стекла, фары, приборную панель, мотор с трансмиссией. Сняли колеса и разобрали оба моста. Все это, включая раму и детали подвески, уложили на фуру и вывезли на свой огороженный участок. Там, к этому времени уже закончили постройку полудюжины домиков и столько же разного рода сараев. Туда же эвакуировали обе лаборатории вместе с персоналом. Шимон оперативно нашел покупателя на их дом — главу ломбардской меняльной конторы, недавно открывшейся в порту. Он также купил им на подставное имя другой дом, чуть поменьше, уже в пределах еврейского квартала. Сейчас там делали ремонт, поэтому все они временно перебрались опять к Шимону. В деньгах, даже с учетом всех вложенных в ремонт средств они выиграли — уж очень их дом понравился итальянцу, несмотря даже на то, что Бен Эзра забрал полсотни золотых за посредничество. Тем не менее дома было жаль. Они успели к нему привыкнуть за эти пару месяцев. Но их партнер резонно мотивировал, что если не удастся обуздать местную инквизицию, то дом просто конфискуют.

Весь последний день он провел с доном Мигелем над чертежами шхуны, обговаривая все мельчайшие детали и технологические операции. А последняя ночь была совершенно безумной. Часа два он утешал Яэль, которая сначала долго плакала и, то не хотела его отпускать, то порывалась ехать с ним. Лишь после того, как Борис поклялся, что если через три месяца он не вернется, то пришлет за ней, она немного успокоилась. А потом Яэль накинулась на него как шальная. Казалось, она пытается выжать из него ласки за все дни предстоящей разлуки. Лишь под утро, оба совершенно вымотанные, они забылись в коротком сне.

— Тоскуешь, — подошедший сзади Константин хлопнул его по плечу, — не волнуйся, никуда твоя Яэль не денется.

— Тебе легко сказать. Она чудная. И мы любим друг друга. В прошлый раз мы на пару дней всего уехали, и то я по ней скучал, а тут на несколько месяцев.

— Любишь, так женись. Чего вола мотать. Ты уже сколько, года три как в разводе?

— Да, почти три года, — Борис на секунду поднял глаза к небу, потом, видимо приняв решение, упрямо выдвинул челюсть. — А и женюсь! Вот вернемся и хупу устроим.

— Ну и правильно.

— А ты сам–то как? — Гальперин вопросительно взглянул на друга.

— Да никак, — Костя скривился и махнул рукой, — со служанкой одной молоденькой пару раз перепихнулся. Уж очень она мне глазки строила. Но не то… Не тянет меня к ней.

— С кем это? — Борис округлил от удивления глаза. — Вообще–то у себя в доме со слугами шуры–муры разводить не стоит.

Да не у себя я, у Шимона, когда мясорубку на кухне демонстрировал, — он опять раздраженно махнул рукой, — я, может, никогда ее больше не увижу.

— Ничего, — Борис обнял его за плечи, — вот в Новый Свет приплывем, найдем тебе какую–нибудь Покахонтас. И станешь ты у нас вождем и великим шаманом.

— Да ну тебя с твоими шутками, — Николаев пихнул Бориса локтем в бок, — пошли лучше поедим. Кухарка наша котлет нажарила в дорогу.

Спускаясь с юта, Борис снова бросил взгляд за корму. Города уже почти видно не было. Лишь зубцы крепостной стены Гибралфаро на холме еще просматривались сквозь клочья утреннего тумана. Он вздохнул и последовал за другом в каюту.