Место летнего отдыха - [7]

К полуночи вечеринка была в полном разгаре. Несмотря на слабое сердце шестидесятидвухлетний отец Барта выбрался на середину танцевального круга и попытался изобразить чечетку, но жена энергично отправила его спать. Через полчаса он появился снова и шумно потребовал выпивки, стоя в пижаме и халате на верхней площадке лестницы.

Было около трех утра, когда после танцев все решили идти купаться.

– Но я не взяла с собой купальник! – воскликнула одна девушка, приехавшая с материка.

Раздался смех.

– Ночь заменит тебе купальник, – сказал Барт и поклонился, отдавая дань, как ему представлялось, своему собственному поэтическому красноречию.

Старый Джон Хантер, дремавший в халате на кушетке, принял сидячее положение.

– Купаться в подпитии очень опасно, – промолвил он, указывая на них пальцем вытянутой руки. В этот момент он был очень похож на персонаж рекламного армейского плаката «Дядя Сэм призывает тебя».

– Мы не так уж пьяны, пап, – заявил Барт.

– Возьмите с собой мистера Джоргенсона, – посоветовал старый Хантер. – Вам понадобится спасатель. Одна девочка однажды так вот утонула.

– Ладно, – сказал Барт. – Кен, ты идешь с нами? Когда девушки в своих летних вечерних платьях пастельных тонов и молодые люди в официальных пиджаках направились к пляжу, эта процессия при лунном свете показалась Кену печальной. Некоторых слегка покачивало, и многие шли с опущенными головами. Они выглядели странно, словно убитые горем, и Кену, на которого выпивка действовала угнетающе, неожиданно показалось, будто он участвует в погребальном шествии. С неуместным хихиканьем девушки собрались за сосняком, чтобы раздеться, а мужчины бесстыдно скинули свои одежды прямо на пляже. Они поспешили в воду и стали плавать кругами в ожидании девушек.

Девушки группой выбежали из-за сосен, лишь на несколько секунд показав свои белые и прекрасные при лунном свете тела, и бросились в воду. Кен медленно поплыл в их сторону, ища глазами Сильвию. Он нашел ее ярдах в двадцати от остальных, направлявшуюся, очевидно, в открытое море. Ее лицо и плечи казались при лунном свете совершенно белыми. Он поцеловал ее, и они погрузились под воду, затем вынырнули с фонтаном брызг, жадно глотая воздух.

– Не надо! – воскликнула она. – Хочешь меня утопить?

– Да, – сказал он.

– Скотина! – резко бросила она в ответ и изо всех сил поплыла к берегу. Он без напряжения плыл рядом, оттесняя ее плечом к югу, так что, когда они достигли берега, остальные находились в добрых ста ярдах. Как только их ноги коснулись дна, он схватил ее и понес на руках вдоль кромки берега к сосновой рощице.

– Пусти! – свирепо процедила она сквозь зубы. – Поставь меня!

– Кричи, сколько влезет, – сказал он.

Она била его по лицу сжатыми кулаками, колошматила по глазам и у него из носа пошла кровь, прежде чем ему удалось зажать ей руки за спиной, но она больше не кричала. Их поединок был безмолвный и стремительный. Он положил ее на песок, покрытый опавшей сосновой хвоей, и, когда ее тщетные попытки вырваться превратились в телодвижения любви, Кен почувствовал, что ему принадлежит весь мир. Потом наступил момент покоя, когда они лежали на спине – голова Сильвии на плече у Кена. Верхушки сосен черным силуэтом вырисовывались на фоне неба. Он повернулся, чтобы приласкать ее, и был ошарашен, когда она снова начала вырываться. Обхватав огромной рукой, он поцеловал ее и сказал:

– Я хочу на тебе жениться.

– Ублюдок! – злобно выкрикнула она.

Он приподнялся и обеими руками прижал ее плечи к земле.

– Почему бы и нет! Мы любим друг друга. Она стала обзывать его всеми именами, какие только приходили на ум, Лишь бы сделать ему больно. Он и гнусный швед, и деревенщина, идиот, нищий, говорила она и закончила заявлением, что выйдет замуж за джентльмена, а не за зверя. В ответ он вновь овладел ею, но на этот раз она не поддалась и сопротивлялась до конца. После этого он с трудом сел, взял ее на руки и стал убаюкивать, словно младенца, со странным смешанным чувством страсти и горя. Она так крепко стиснула рот, что поцеловать ее он так и не смог. Ветер шуршал ветвями сосен.

Издали доносился разговор и смех. Вдруг, заглушив остальные голоса, раздался высокий, охваченный страхом голос Роджера:

– Где же Сильвия и Кен?

Затем послышалось невнятное бормотание, прерванное чистым, но пьяным тенором Барта:

– Где же Сильвия? Кто она такая?

Опять раздался смех. Неожиданно Кен отпустил ее.

– Можешь возвращаться, – сказал он.

Она встала и быстро отскочила в сторону, но он продолжал лежать на спине, словно обнаженный труп в свете луны. Какое-то время она смотрела на него.

– Давай-давай, – сказал он. – Зови всю шайку. Вихрем она бросилась в воду, быстро поплыла к остальным. Все-таки сохранялся шанс, что удастся отделаться шуткой, способной объяснить ее отсутствие.

На следующее утро Кен появился на пляже в плавках и кричащей рубашке, скрывавшей следы ее ногтей на спине. Он не покраснел, увидев ее, а просто отвернулся. Вечером он сказал старому Джону Хантеру, что у него заболела мать и ему необходимо немедленно вернуться в Небраску. С Сильвией он не попрощался.

Очень долго Сильвия боялась, что беременна, но все обошлось. В конце концов, заключила она, не произошло ничего такого, чего она не смогла бы забыть. Уверенная в правильности своего поступка, вскоре после этого она вышла замуж за Барта. Через некоторое время Реймондам предложили вступить в Пайн-Айлендскую корпорацию, но к тому времени дела отца ухудшились, и им пришлось отказаться.