Место, где зимуют бабочки - [152]
– Наверное, ты права, – судорожно дернулась Луз и обхватила себя руками. – Но сейчас слишком поздно.
– Не поздно, поверь мне. И для более тяжелых вещей не существует такого ценза, как опоздание. Раз мы с тобой живы – значит, не поздно. Ты даже не представляешь себе, Луз, как мне было тяжело все это время находиться рядом с тобой.
В глазах Луз застыли удивление и обида, но она словно рот заперла на замок, боясь сорваться, слететь с катушек.
– Да, тяжело, – говорила меж тем Марипоса. – Видеть тебя каждый день и понимать, что я недостойна быть рядом… Ведь я совершила такой ужасный поступок – я бросила тебя, маленькую! Переложила ответственность за тебя на бабушку. А ведь это я должна была растить тебя и направлять во взрослую жизнь. Но вместо этого поддалась порыву и превратила свою жизнь в ад, опустилась до такой степени, что стыдно и вспоминать об этом. Меня все время мучил дичайший стыд. Мне было стыдно позвонить вам, написать… Пойми, пожалуйста, это… Я абсолютно искренне полагала, что будет лучше, если ты будешь считать, что я умерла, что меня попросту больше нет, чем ты узнаешь, какая я. Да! Я не заслуживаю прощения своей покойной матери. И твоего прощения тоже. Но я просто прошу меня выслушать… Не откажи мне, пожалуйста, в этом праве… Права последнего слова не лишают, даже оглашая преступнику приговор…
Марипоса подошла к окну и, слегка отодвинув тюлевую занавеску, выглянула на улицу.
– Сколько раз я хотела покончить с собой… Но лишь одно желание удерживало меня от того, чтобы наложить на себя руки. Я лелеяла в сердце надежду, что когда-то увижу тебя. И это помогало мне жить дальше в самых невероятных условиях и выбираться из самых немыслимых передряг. – Марипоса отвернулась от окна и снова посмотрела на дочь. – Я прекрасно понимаю, что никогда не смогу занять в твоем сердце место бабушки. Да я и не собираюсь даже пытаться это сделать. Но об одном прошу! Позволь мне сопровождать тебя в заповедник, как мы собирались. Тебе не обязательно со мной разговаривать. Я не буду лезть к тебе ни со своими вопросами, ни с рассказами о своей жизни, ни с раскаянием… Мне достаточно, что я буду рядом с тобой. Буду держаться на расстоянии. Обещаю.
Луз в смятении взглянула на кисет с прахом.
– Зачем бабушка рассказывала мне столько хорошего о тебе? Зачем она все это придумала? Ведь это все было… ложь?
– Она не лгала. Она просто… рассказывала тебе сказки.
– Разве есть разница?
– Есть. Огромная! Ты что-нибудь слышала про ложь во спасение? Это когда не говорят правды, чтобы защитить того, кого любишь, от горечи страданий. И неважно сначала, оправдаются ли усилия того, кто пошел на такую ложь, стремясь оберечь ближнего…
Луз вспомнила, что ей и самой приходили недавно какие-то похожие мысли про ложь во спасение. Сейчас она напрочь забыла об этом. Но тогда мать еще не совершила того, что она совершила несколько часов тому назад, надругавшись – а другого слова и нет – над украшением коробочки с прахом, над не своим алтарем в честь бабушки. Сейчас в воинственном настроении Луз не хотела и думать про какую-то там благую ложь во спасение. Ложь, она и есть ложь, как ее ни назови, бушевало сердце ее. А поступок матери все еще будил в ней ярость и путал мысли и чувства.
– Ты еще молода, Луз, чтобы понять многое. Ведь все наши легенды и мифы – это, если вдуматься, всего лишь истории, и ничего больше. Сказки, которые рассказывали шаманы, священники, взрослые – детям, с момента зарождения человечества, чтобы объяснить то, что происходит в природе и в человеческой жизни. Можно говорить по-научному: про универсальные истины и законы мироздания. Но сначала был вымысел о жизни природы, истории, мифы, легенды… Мы черпаем из них ровно столько, сколько нам нужно, чтобы наполнить собственную жизнь своим смыслом. Ведь каждая человеческая жизнь – это особая история, у которой есть и своя правда.
Луз бросила на нее косой недоверчивый взгляд.
– Да, Луз, я не из той сказки, которую рассказывала тебе про меня моя мать, и не будем больше призывать ее к ответу, зачем она это делала. Она так решила – и это ее право, это ее правда. Давай ее уважать. Но я не похожа и на ту женщину, историю про которую ты сама сейчас про меня сочинила. Посмотри мне в глаза! Ведь, невзирая на все мои слабости и грехи, я твоя мать. А ты – моя дочь. Вот она, наша история, одна на двоих. И… – она перевела дух, ощутив, что ей не хватает воздуха, – я во что бы то ни стало отвезу тебя в заповедник, где ты поставишь финальную точку в этом своем путешествии. Это то немногое, что я могу для тебя сделать. А потом… потом я соглашусь с любым твоим решением и подчинюсь ему.
– Ладно, – угрюмо бросила Луз. – Я принимаю твое предложение. Но только ради бабушки. Не ради тебя!
– Это я понимаю, – спокойно ответила Марипоса. – Что ж, если ты готова, мы можем отправиться в горы прямо сейчас.
Разъезженная, утопающая в грязи дорога, сплошные ухабы и рытвины, петляла меж гор то вверх, то вниз. Они миновали развалины серебряных рудников. Поржавевшие от времени транспортеры, металлические вышки да прогнившие мостки – вот все, что осталось от некогда самой крупной шахты в Мексике, где добывали серебро. Они миновали несколько небольших ферм, затерянных в горах, с голыми остовами торчащих на полях кукурузных стеблей. У одного из домиков, слепленного из самана и обычных досок, впрочем, как и все остальные хижины, попадавшиеся им навстречу, Марипоса притормозила El Toro и свернула с дороги.
Фэй О’Нил, мать-одиночка с двумя детьми, забыла, что такое мечтать и верить в сказки. Но стоило ей переехать в старинный викторианский особняк, как начали происходить загадочные события. По ночам Фэй мерещатся странные огоньки за окном, а в квартире над ней живет чудаковатая старушка Венди, которая считает себя подругой знаменитого сказочного персонажа Питера Пэна. Поначалу Фэй не отнеслась к этому серьезно, однако знакомство с другим соседом – Джеком Грэхемом – заставило ее по-другому взглянуть на происходящее.
У Доры, Карсон и Харпер один отец, но между собой у них мало общего. Женщин объединяют лишь детские воспоминания о ежегодных поездках к Мамме, бабушке, которая живет в старинном доме на острове. Но в этом году у семейной встречи будет новый сценарий. Мамма отмечает восьмидесятилетие и приглашает внучек к себе на лето. Однако им запрещено брать с собой детей, мужей или возлюбленных. Что же затеяла хозяйка дома?
Мия Лэндан, узнав об измене мужа, решает уехать из города и временно селится в старой рыбацкой хижине среди гор и лесов Северной Каролины. Разбирая вещи прежних хозяев, Мия находит личный дневник некой Кейт Уотсон. Ее поражают спрятанные среди записей искусные рисунки полевых цветов, рыб и насекомых. Однако ее восторг меркнет, когда местные жители открывают ей мрачную тайну – Кейт была убийцей, хладнокровно прикончившей собственного любовника. Но Мия слишком заворожена личностью Кейт, она не верит, что столь талантливый человек может быть преступником.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.