Места не столь населенные - [13]
– Садись, – водитель смеется, – вывезу. Не тут тебе смерть писана.
И правда – не тут.
Залатали дом миром, можно жить. А в июне в грозу загорелся дом. Может, молния, а может, и совпало.
А в доме – четырнадцать баллонов с газом, один у плитки и тринадцать про запас. Тут уж не до шуток, шарахнуло будьте любезны – прощай картонки и щепочки, разметало клочки по закоулочкам.
– Толь, тебе зачем четырнадцать баллонов-то было?
– А буква «м» четырнадцатая в алфавите.
…Крутит Толя карусель, весь Прокопьев день крутит без передыху, а стемнеет – идет к реке и валится в хрусткую осоку.
Мошка вьется, облака стоят, ветер дышит.
Легко внутри, пусто, и кажется: еще чуть-чуть и можно очень важное понять.
Сквозь плотное небо мигает Толе первая звезда, и вторая, и третья.
На это можно смотреть бесконечно.
На это можно смотреть бесконечно долго.
И Толя Боша смотрел.
Дмитрий Бобин
Бобин – мужчина лет 45-ти в рабочей одежде.
Слушатель – молодой человек лет 30-ти, городской житель.
Лесопилка на краю деревни. Взрытая земля – колея через колею, холмы опилок. У свежего сруба с неторопливой деловитостью копошатся мужики. Бобин и Слушатель сидят на бревне. Бобин наливает в щербатую кружку дымящийся чай из термоса.
Бобин (отхлебывает из кружки, морщится). Чай-то сегодня и Сенюгу, и Верюгу, и Устью перебрел.
Пауза. Оба закуривают.
У нас же тут оффшорная зона, ты в курсе? На прошлой неделе налоговые инспекторы приезжали, в сельсовет меня вызвали. «Дмитрий Валентинович, – говорят, – вы почему с лесопилок налог не платите?» А я отвечаю: «Каких еще?» – «А вот же». «А-а-а… так это не мои», – говорю. «А чьи же?» – «А не знаю». Так и уехали.
Пауза.
Хорошо иметь домик в деревне, но и робить надо. Это мне бабушка еще говорила: «Надо робить, надо робить, надо худо не зажить». Мелкий был, бывало, сплю, подойдет… она ослепла в шестьдесят, день с ночью путала… подойдет, за ступню меня возьмет, «Широкая нога, счастливая», говорит. Все мать просила гармонь мне купить с пенсии. Да какая гармонь, что ты. Мы уж пластинки вовсю слушали. Помню, с Архангельска с проводником новый альбом «Битлз» передали. Я на велик – и поехал. Считай, девяносто кэмэ в одну сторону до станции. Как раз к поезду успел, забрал. А обратно как ехать? Она ж, пластинка, квадратная, большая. Ни в карман, ни за пазуху, ни в подмышку. Так я в зубах ее привез, за уголок взял и привез.
Мимо проезжает трактор. Бобин показывает водителю кулак.
Главное – пить нельзя. И не пить нельзя. Это такой местный парадокс. Я, считай, пять лет в завязке. Во-о-он домик видишь желтый?
Слушатель. Это с верандой который?
Бобин. Да не, дальше и правее, у магазина. Ну?
Слушатель (врет). Вижу.
Бобин. Там проходить будешь, обрати внимание, в окне картонка, а на ней цифра сорок. Это Надька бизнесует. Днем в магазине водку берет по тридцать девять, а ночью по сорок продает. На рубль – живет.
Пауза.
Так и вот. Отмечали мы что-то… А, нет, вру, ничего не отмечали. На берегу, там, пониже часовни. И хорошо так… В общем – в дрова. Пополз я домой, да дернул черт через сосновый бор срезать, за больницей который.
Слушатель. Далеко идти?
Бобин. Хожено-перехожено, леший мерил, да веревку урвал – так говорят. Не знаю. До середины дополз – нет, ног не чувствую. Думаю, гори огнем, здесь заночую. А темно – глаз коли, и дождик закрапал. Дальше иду, от дерева до дерева, от сосны до сосны. Забор перелез, иду. Опять забор, переползти сил нет, так вдоль пошел, должен же кончиться. Пять минут иду, десять, полчаса – не кончается… Я часа три ходил. Плюнул, завалился спать. Утром просыпаюсь, а это я вокруг трансформатора, оказывается, ходил, в загородочке. С того дня больше не пью. Из принципа.
Пауза.
Ну а там – пошло-поехало. Лес мне выписали на новый дом, а мне вроде как и не надо, крепкий дом-то у меня. Ну вырубил, привез, продал. Соседу помог выписать, половина мне – продал. Выписывают всем, людей много. Живые кончились – так мертвые есть. Почему нет, если человек хороший был?.. С кого убудет? Ни с кого… Племянника в лес загнал, сучкорубом. Он с института вылетел, с первого курса. Не хочу, говорит, учиться, хочу работать. Хочешь? Вперед. Год поработал, сейчас на красный диплом идет… А с нашими не так. Тут понять надо ритм: две недели до аванса работает, месяц отдыхает – хоть что делай, хоть грози, хоть бей.
Пауза.
Магазин новый знаешь как ставили? Сроку было – две недели, в самый раз. А дело в ноябре, дальше работы никакой, все равно распускать всех. Так я сказал: мужики, за три дня сделаете – по ящику водки каждому сверху. Вечером иду – они уж рубероид на крыше стелют и ручку дверную прикручивают… Заноси – торгуй. Вот тебе и весь мотив, и талант управления. Случай тоже был… Ерунда. Год-два поворочаемся, лес есть, работа есть. Мост вот сдали… Ну как сдали… На бумаге сдали, а так-то еще и дорогу не отсыпали… Главе ведь наверх отчитаться надо – сдали. А на меня ножкой топает. Ты, говорю, не топай. Давай, говорю, как звери, драться, давай рвать друг друга… Ты если власть, так ты властвуй. А не хошь – добро пожаловать, сучкорубы завсегда нужны…
Гена Кашин
