Места без поцелуев - [18]

– В чем проблема? – удивился Туманов. – Подгоним.

Сам Валентин Петрович, естественно, подгонять ничего не собирался – для этого у него имелось множество специалистов, каждый из которых прекрасно знал свое дело, за что им шеф хорошо платил. Туманов же брал на себя лишь решение глобальных вопросов и определял магистральную линию. Держал в руках все нити, так сказать.

Датчанам к первому января требовалось сделать сто тридцать два чертежа.

– Сделаем, – сказал Туманов, разливая водку.

Сам Валентин Петрович даже не помнил, доводилось ли ему в техникуме, оконченном тридцать пять лет назад, что-то чертить. Бухгалтер Александров тоже ничего никогда не чертил и не представлял, чем отличается конструкторский чертеж от архитектурного.

– Боюсь, не успеем, – заявил Рысин.

Ира погладила его по голове, как гладит мама разволновавшегося мальчугана, и чмокнула в залысину.

– Да погоди ты, – сказал ей Олег Леонидович. Он слез с колен длинноногой фотомодели и сел на деревянную скамейку. Ира надула губы.

Туманов спустил с колен Анжелику, понимая, что вопрос требует решения. Алекс тут же отодвинулся от Светланы.

– Девочки, сходите искупайтесь, – приказал Валентин Петрович.

Дамы тут же молча повиновались: вымуштрованы были не хуже телохранителей и приказы выполняли беспрекословно.

– Почему не успеем? – спросил Туманов.

Рысин, оказывается, говорил с Виктором Сидоровым, начальником проектной части. Показал ему факс. Наши сидели с немецким проектом – его тоже до первого января следовало закончить. Рысин предложил Сидорову временно перейти на двенадцати-четырнадцатичасовой рабочий день или сколько там потребуется. И двойную оплату, естественно. Сидоров – мужик работящий, это прекрасно знали все трое компаньонов. И с его оравой – надо же было четырех детей нарожать! – ему всегда деньжатки кстати. Да и выпить он не дурак. Хоть ему и платят неплохо, но… Деньги никогда не бывают лишними. Однако Витька сказал, что просто физически невозможно эти два проекта потянуть, даже за тройную оплату.

– Значит, невозможно, – кивнул Туманов, уважавший Витю Сидорова и полностью доверявший ему в плане принятия проектных решений. – Надо искать другой выход. Не упускать же датские деньги?

Это было ясно всей троице. Ни датские, ни американские, ни русские деньги они никогда не упускали – по крайней мере, делали все от них зависящее, чтобы «зеленые» или «деревянные» не перекочевали в чужие карманы, а попадали в их собственные.

Александров поинтересовался, что предлагает сам Сидоров. Родион знал Витю много лет – как-никак в одном институте столько лет проработали, да и выпита была вместе, наверное, не одна цистерна «огненной воды».

Если датчане согласны перенести срок на первое марта следующего года – нет проблем. Заканчиваем с немцами – беремся за скандинавов.

Но они навряд ли на два месяца срок оттянут. Какую прибыль предприятие может наварить за такой срок?! Датчане не дураки. Они определенно готовы платить тумановским за срочность, только бы поскорее начать строительство, чтобы побыстрее запустить производство.

Александров с Рысиным молчали. Туманов снова наполнил рюмки. Все трое выпили, прожевали по огурчику. Валентин Петрович поднял глаза на Олега и поинтересовался:

– Еще какие-нибудь варианты Сидоров предлагал?

Витя мог бы нанять людей по договору – хотя бы из тумановских бывших сотрудников.

– Ты знаешь, Олег, что представляли собой наши бывшие сотрудники, – заметил Валентин Петрович. – Всех толковых мы оставили, остальные же…

Александров предложил кликнуть по другим проектным организациям. А Сидоров посмотрит, кого брать, кого нет. Все-таки Новый год приближается – людям деньги нужны. Может, каких толковых студентов последнего курса привлечь…

Туманов задумался. Потом заявил, что людей они как-нибудь найдут. Не здесь, так в Москве, не в Москве, так на Урале. И работать заставят. Деньги – великий стимул. Правда, наши люди, в особенности те, что вышли из НИИ, предпочитают ничего не делать и мало получать. Чудаки, разумеется… Для Туманова и его компаньонов психология таких научных сотрудников всегда оставалась загадкой.

– Вспомните, мужики, – заговорил Рысин, – как обстояли дела в нашем родном институте до того, как власть перешла к нам. Основная масса штаны и юбки просиживала. Женщины днем по магазинам бегали, мужчины в бильярд резались.

– В понедельник с утра вызову Ленку, – сказал Туманов. – Какая у нас там разница с Данией?

– Два часа, – подсказал Рысин.

– Датчане, наверное, начинают в восемь… У нас это десять. Ленке скажу, чтобы к одиннадцати нарисовалась. Позвоним, точно выясним обстановку, дадим принципиальное согласие.

Туманов снова разлил по рюмкам водку.

– За успех датского проекта! – поднял он рюмку.

Мужчины чокнулись и выпили.

Валентин Петрович крякнул. Александров по старой привычке поднес согнутый палец к носу. Рысин, усмехаясь, спросил:

– Помните, как в молодости рукавом занюхивали?

– А как по рублю скидывались, и хватало и на бутылку, и на плавленый сырок?

– А «Столичная», вот эта самая, родимая? – Туманов взял в руки бутылку. – Три десять стоила. Вы представляете: три рубля десять копеек…