Месть Жреца-некроманта - [27]

    Арубал не закричал,  даже тогда, когда острые зубья впились в его тело, а кровь начала сочиться сквозь одежду и капать на алтарь. Старик  уже терял сознание. Последнее, что он увидел в своей жизни,   как сердцевина бутона раскрылась и вытянулась  в темно-красную глотку, усеянную бессчетным количеством шипов и игл.

    Щупальца, сожравшие трупы на пьедесталах начали сливаться и сплетаться друг с другом, образовав в конечном итоге четыре отдельных толстых стебля, темно-зелёных, мясистых, покрытых слизью, и бешено пульсирующих. На конце каждом из них начал расти и набухать  бесформенный нарост. Но вот, сердцевины этих образований с приглушённым хлопком лопнули и принялись  выбрасывать во все стороны  зеленоватые облака из триллионов микроскопических спор.  Ветер поднял их и понёс сквозь заросли.  Издали могло бы  показаться, что джунгли начал окутывать зеленоватый, сияющий позолотой туман. Он медленно полз через болота, среди корявых стволов и камней.  

 - Гляди-ка, какой странный туман, - сказал Ариваз своему приятелю Ксанту, указывая на зеленовато-золотистую  дымку, ползущую из зарослей. 

 Оба стражника находились на северо-восточной башне обращённой к джунглям. Они только-только заступили на дежурство, сменив двоих прежних часовых.  Ариваз был сирийцем родом из Лаодикеи, Ксант греком с острова Крит. И тот и другой прекрасно стреляли из луков и служили в римском флоте уже восьмой год. Оба опытные и бывалые воины много чего повидавшие в своей жизни. В недавнем сражении с островитянами и Ариваз и Крисп положили немало противников. Такие бои – одно удовольствие. Никакого риска, враг слабый и неумелый, просто бей его и всё.

    При виде странного тумана, медленно, но неотвратимо ползущего между кустами и деревьями и постепенно приближающегося к стенам лагеря, Ксант испытал какое-то неясное беспокойство. Нехорошее предчувствие и необъяснимая тревога охватили его.

 - Думаешь это туман? – спросил он сирийца.

 - А что ещё может быть? На дым не похоже.

 - Скорее, похоже на густое молоко, - хмыкнул грек.

    Ещё, он обратил внимание, что туман, кроме несвойственного ему цвета и чрезмерной густоты,  обладает ещё одной странностью. Создавалось впечатление, что состоит он из тяжёлых частиц, поскольку не поднимался выше уровня груди обычного человека. Разве что иногда,  его поднимали выше порывы ветра.

 - Может, это пыльца? – пробормотал Ксант.

 - Пыльца? – удивился Ариваз.

 - Ну да. С каких-нибудь цветов.

 - Так много пыльцы? Взгляни! - Сириец сделал широкий жест рукой, указывая на джунгли, водопад и реку. – Этот туман везде.

 Зеленое марево, достигнув стен лагеря, разделилось на несколько самостоятельных потоков, которые  поползли дальше в сторону побережья. Но отдельные клочья тумана проникли через естественные щели ограды и потекли во всех направлениях по территории лагеря. Внизу возле ворот послышались возгласы удивления и лёгкой тревоги. По мере того, как туман заволакивал лагерь, подобные возгласы раздавались то здесь, то там. Воины, спавшие в своих палатках, выбегали наружу. А те, кто бодрствовал, лихорадочно отряхивали от чего-то свои ноги.

 - Туман живой!

 Это воскликнул один из стражников возле ворот.

 - По мне, что-то ползает! – крикнул другой солдат.

 Теперь уже, отовсюду,  то и дело доносилось:

 - О боги! Это что такое?  Шевелиться! Пыльца живая! Это какие-то жуки! Это мухи! Отряхни, отряхни меня! В волосах! Это ползает! Проклятие, надо помыться!   

 - Всем быть начеку! – гаркнул центурион Гай Фалиск, прохаживаясь вдоль стен и проверяя, как несут караул воины на башнях. – Чего разорались? Это всего лишь какая-то мошкара!

 Впрочем, ощущения своих подчиненных он понимал. По его собственным ногам ползали тысячи этих мелких зелёных созданий, и избавиться от них было нелегко. Он смог стряхнуть эту живую пыльцу с колен,  голеней и икр, но мерзкая шевелящаяся пыльца или мошкара, кто её разберёт, набилась в обувь,  и избавиться от неё было можно, лишь помывшись.  Совсем паршиво приходилось тем, кто спал в палатках, когда странный туман проник в лагерь. Зелёная пыльца покрывала их с ног до головы, набилась в горло и нос. Не дожидаясь разрешения командиров, что было серьёзнейшим нарушением дисциплины, наиболее «пострадавшие» бегом направились к озеру. Гай Фалиск не стал их останавливать. Он направился к палатке Сабина, чтобы доложить о случившемся.  Проходя мимо того места, где были сложены тела убитых римлян, центурион застыл, пораженный увиденным. Зелёная, светящаяся золотистыми всполохами  пыльца,  полностью облепила трупы. От того,  что она беспрестанно шевелилась и перемещалась, создавалось жуткое впечатление, что это шевелятся мертвецы.  Гай Фалиск был не из робкого десятка и всякого повидал за свою жизнь, но сейчас ему стало не по себе. Он прошёл мимо тел быстрым шагом, стараясь больше не смотреть на мертвецов. Скорее бы уже сжечь тела, вместе с этой зелёной дрянью.

    Шум и переполох, поднявшийся в лагере разбудил трибуна Сабина и келевста Марка Петрия. От того, что их палатки имели плотно закрывающиеся пологи, пыльца не проникла к ним и они не представляли с чем столкнулись их люди.