Месть железного дворфа - [14]

Все собравшиеся в комнате, назначенной залом аудиенций Герцога Тиаго До’Урдена из Несме, вздрогнули и обернулись, кроме пяти дроу, расположившихся на другом конце длинной, узкой комнаты. Там сидел Тиаго, небрежно закинувший ногу на подлокотник своего деревянного стула, жрица Сарибель, его жена, была рядом с ним. Тут же находилась и эта полу-дроу, полулунная эльфийка, крутившаяся неподалеку от жрицы вместе с её хромым и побитым отцом.

Хартаск заметил, что Равель тоже присутствует в комнате… и он доверял этому дроу меньше, чем всем остальным его соплеменникам.

Некоторое время Хартаск просто стоял в дверях, позволяя собравшимся в зале — больше дроу, чем оркам, насладиться его великолепием. Он позволил своему взгляду задержаться на пятерке в другом конце: благородные темные эльфы, служившие глашатыми Мензоберранзона в этой кампании на Серебряных Пустошах.

Военачальник не слишком удивился, увидев их здесь всех и сразу. Он специально сказал Тиаго, что им не стоит собираться вместе во время зимнего затишья, когда отчаявшиеся и опасные враги будут пытаться выбросить их из своих цитаделей и городов. Казалось очевидным, что наглый дроу проигнорирует приказ.

Хартаск двинулся вперед, испытывая удовлетворение, когда темный эльф и орк быстро убрались с его дороги, чтобы не нарушить внушительного шествия.

— Военачальник, я так рад видеть тебя, — сказал Тиаго. Его слова едва коснулись острого ума Хартаска. — Давай возьмем бутыль… нет, даже бочонок! … и будем пить всю долгую зимнюю ночь.

— И поищем других удовольствий, — добавила Сарибель… Герцогиня Сарибель, предположил Хартаск, хотя он еще не слышал, чтобы она называла себя так.

— Где твой дракон, дроу? — спросил орк.

— Там, где и должен быть, — загадочно ответил Тиаго.

— Там, где я сказал ему быть. И это, конечно же, тебя никак не касается.

Грозный орк сузил желтые воспаленные глаза.

— Расслабься, полководец, — сказал ему Тиаго.

— Ты дразнишь меня? — спроси Хартаск.

При этих словах все в комнате и прихожей напряглись. Дроу и орки стали присматриваться друг к другу на случай, если придется подраться.

— Он кажется мне весьма расстроенным, — заметил Равель Ксорларин, отходя и становясь прямо за стулом Тиаго, ни на секунду не отрывая глаз от военачальника.

— Ему скучно, вот и все, — сказал Тиаго. — Он жаждет крови! — дроу оперся руками о свой импровизированный трон и вскочил на ноги. — Правда, Хартаск?

Он двинулся вперед, становясь достаточно близко… близко для удара.

— Зима поселило беспокойство в твоих сильных руках, Полководец? — спросил Тиаго, хитро улыбаясь, как и все остальные, окружившие королевский трон… исключая, разве что, поверхностной эльфийки. Хартаск заметил, что это хмурое маленькое существо, казалось, никогда не убирало руку с рукояти своего прекрасного меча. На лице девушки всегда было угрюмое выражение, словно она постоянно ожидала, что ей придется прорываться с боем.

Хартаск предположил, что это единственный способ, который мог помочь ей выжить среди этого гнезда злобных гадюк. Конечно же, Хартаску нужны были дроу. Они были центральными фигурами в его перевороте, затеянном против сынов Обальда, и, безусловно, сыграли решающую роль в смерти самого короля Обальда.

Обальд не повел бы на войну народ Многих Стрел. А дроу, как и Хартаску, нужна была война. Поэтому их кровавый союз состоялся.

Их союз, скрепленный кровью Обальда.

Но это не значило, что Полководец Многих Стрел не проклинал чернокожих дьяволов… каждого. Он тяжело посмотрел на молодую полукровку, бросая ей вызов, как одна собака — другой. Он не моргал, как и она, но тем не менее, девушка сильнее сжала руку на мече.

Хартаск расплылся в непристойной улыбке. Все вокруг обратили на это внимание.

— Ах, какой подающий надежды роман, — заметил Равель.

— Он иблис! — выкрикнула Сарибель, используя дроуское слово, обозначавшее отбросы… слово, которое Хартаск отлично знал.

— А она — дартиир! — возразил Равель словом, обозначавшим поверхностных эльфов. И оно было куда хуже иблис.

Все темные эльфы засмеялись над положением Доум’виль, даже её отец, но Хартаск заметил, что Тос’ун украдкой бросает на дочь неловкие косые взгляды.

— Араутатор должен летать рядом с сыном, кидая камни на стены Сильверимуна, — наконец сказал Хартаск, бросая вызывающий взгляд. — Приспешники Аластриэль несчастны, забившись в свои норы. И мы обязаны причинить им еще больше страданий!

— Бесполезные усилия. Они лишь развеют скуку огромного штата волшебников Сильверимуна, — немедленно возразил Тиаго.

— Раздавим их!

— Наскучим им! — парировал Тиаго, и Хартаск, зарычав, снова прищурил глаза. — Сильверимун — это тебе не Несме, и не Сандабор, Полководец. Город полон людей, владеющих магией. Мы уже закидывали его камнями — ты забыл?

Орк не моргал.

— Но их маги поймали наши валуны и отбросили прочь, не дав им нанести вред городу, — напомнил Тиаго. — Ты был там, летая на Аурбанграсе, рядом со мной и моим драконом. Так что ты отлично знаешь, что это правда.

— Мы сбросим камни ночью, в темноте, — заспорил Хартаск. — Волшебники не увидят…

— Мы не можем кататься на ящерах ночью, — со смехом возразил Тиаго… и как вспыхнули глаза Хартаска от этих слов. — Слишком холодно для дроу, как и для орков, парить в зимнем ночном небе.