Месть троянского коня - [35]

Плечи бегунов сравнялись.

Оба, вытянув руки с лавровыми ветвями, одновременно, шаг в шаг, достигли Коня. Но в последнем шаге Гектор на долю мгновения опередил соперника, и его лавровая ветвь коснулась ноги Троянского Коня чуть раньше.

— Ге–е–ектор! — ревел стадион.

Он выиграл! — закричал Ахилл, с высоты своего роста видевший все до мельчайших подробностей — Гектор выиграл!

Ликон, подбежавший третьим, бросил свою ветвь к ногам статуи, и лишь в это время у Скейских ворот появились целой группой остальные бегуны. На несколько стадиев отстали они от троих сильнейших.

Жрецы некоторое время совещались. Им трудно было решить, точно ли первой коснулась Коня лавровая ветвь Гектора, или обе ветви были брошены одновременно. Однако большая часть зрителей видела, что произошло на самом деле, видели это и царь с царицей.

— Поздравляю с первой победой в сегодняшнем состязании, сын мой! — воскликнул, вставая, Приам, когда Гектор, покрытый потом и пылью, счастливый и ликующий, подошел к нему, чтобы принять обвитый золотой нитью венок — Ты хорошо начал!

— И плохо закончишь, Гектор! — усмехнулся со своего места Эней.

И надо же было выложить столько сил в этом состязании, что пристало мальчишкам, а не нам, зрелым мужам! Вот теперь в борьбе я из тебя лепешку сделаю!

— Хвались, хвались! — усмехнулся герой, с наслаждением опрокидывая на себя поданный рабом кувшин воды. — Тебе куда уж бегать… Ты тяжел, как медный сундук! Но поднять тебя и опустить на лопатки мне это не помешает!

Следующим было состязание лучников, и тут не было равных Парису. Он уже несколько лет участвовал далеко не во всех видах состязаний, зная, что многие проиграет, но этого не пропускал никогда. Его стрелы поражали даже самую далекую цель, в воздухе догоняли выпущенную на волю птицу, рассекали пополам подброшенное вверх яблоко. Венок достался ему заслуженно, и зрители приветствовали его криками, хотя павший на Париса позор, решение царя отнять у него жену и вернуть Менелаю, усилили неприязнь, которую многие троянцы испытывали к похитителю Елены.

— Может ли кто–нибудь выстрелить лучше меня? — по обычаю громко вопросил победитель.

Никто не отозвался.

Парис, обычно страшно кичившийся своими венками, теперь только один раз поклонился стадиону и сел на свое место, с видом растерянным и унылым. На притворство у него уже не хватало мужества. Да и Елены, всегда поздравлявшей его с победами, не было рядом — она в этот день отказалась ехать на стадион.

Глашатаи объявили соревнования борцов. Стали выходить самые могучие троянские богатыри и по жребию делиться на пары. Всего оказалось двадцать две пары. Боролись до того момента, пока один из соперников не прижимал другого спиною к земле. Победители снова делились на пары, и состязание продолжалось. Троянцы знали, что здесь едва ли возможны неожиданности: последними чаще всего оказывались Гектор и Эней. Но все равно за борьбой следили с волнением, напряженно — это было одно из самых любимых состязаний праздника.

В предпоследнем поединке соперником Энея оказался могучий Деифоб, Гектору выпало бороться с Сарпедоном. Дальний родственник царя Сарпедон, сорокалетний воин, мощный, как бык, отличался, к тому же, ловкостью и быстротою движений, и в борьбе Гектор считал его более опасным соперником, чем Энея. Они дрались долго, совершенно друг друга измотав — пока, наконец, Гектор не собрал все силы и не поднял соперника над головой, сжав его ребра. Он держал его долго, как Геракл Антея[19], покуда силившийся вырваться Сарпедон не потерял осторожности и не пропустил обманного движения героя. Он опомнился, уже лежа на спине, придавленный к земле обеими лопатками. Стадион ревел и бушевал. Но Сарпедон был незлобив, к тому же он очень любил Гектора.

— Ну, ну! — воскликнул он, когда Гектор подал ему руку и помог подняться. — Вижу, ты совсем оправился от ран, великий Гектор! Хвала богам! Посмотрим же, с кем тебе придется завершать состязание — Деифоб, может, и чуть послабее Энея, но уж точно ловчее!

Поединок Энея и Деифоба, действительно, затянулся. Все видели, что герои оказались равны. Возмужавший за последнее время Деифоб лишь немного уступал исполинской силе Энея, а быстрота его движений была вдвойне опасна грузному богатырю. Но Энею повезло — его молодой соперник оступился, упал на одно колено и встать уже не сумел — противник обрушился на него сверху всей тяжестью.

Ахилл очень волновался, увидев, как его друг выходит на поединок с Энеем. Одиссей, незаметно подсевший к нему, подтвердил эти опасения:

— Лучше бы Гектор отказался от этого состязания… Здесь же почти вся нагрузка не шею, а у него после поединка с Сарпедоном шрам на горле горит огнем. Эней давит, как скала — тем и берет. От такого напряжения кровь может ударить в голову. Я видел такое.

— Замолчи! — сквозь зубы прошипел Ахилл. — Гектора не удержишь.

А троянские богатыри уже схватились в борьбе. Долго раскачивались они, сплетясь телами, выламывая друг другу руки, то пригибая один другого к низу, то кружась на месте. У Гектора от напряжения мучительно заныло раненое бедро, которое, казалось, давно уже не болело. Герой лишь на миг дрогнул, согнул колено, и тотчас страшный толчок швырнул его на землю. Стадион взвыл. Но Гектор не коснулся земли спиной. Он вскочил, вывернувшись из–под нависающего сверху Энея, в ярости обхватил того за талию и стиснул так, что громадный воин завопил от боли. Тут же Гектор оторвал его от земли и бросил на спину, упав сверху. Это был страшный риск: Эней, чуть–чуть уступая Гектору в росте, был шире, крупнее и тяжелее его, и если бы ему удалось сразу перевернуться и поменяться с соперником местами, тот уже едва ли сумел бы встать. Но великанская сила Гектора сломила сопротивление богатыря, и через несколько мгновений Эней был плотно прижат к земле лопатками.