Месть - [58]

Доминик симулировал шок, но страх был реальным. Он пронзил конечности, инстинкт, старый добрый внутренний голос подсказывал: что-то неправильно – прямо как за секунду до того, как нога Дома приземлилась на мину, за мгновение до того, как его мир изменился навсегда. Страх был связан не столько с горящей женщиной, сколько с клеткой, в которой она находилась. Стекловолокно в фут толщиной даже не пропускало жар.

Риос нажала на выключатель на стене, и в камере сработали разбрызгиватели. Зашипело пламя. Куб наполнился паром, и когда вода прекратилась и белый дым рассеялся, мокрая и тяжело дышащая заключенная сидела на полу камеры.

– Ладно, – сказала Риос, – демонстрация окончена. – Она повернулась к новобранцам: – Вопросы есть?

* * *

Черный фургон ждал их в конце дня.

Всю дорогу до города остальные новобранцы болтали, но Дом закрыл глаза и сосредоточился на дыхании.

За демонстрацией последовало собеседование, объяснение протокола обучения, психологический настрой, каждая процедура выполнялась ровно и обыденно: их явно разработали так, чтобы заставить кандидатов забыть о странности цели ЭОН.

Но Доминик не мог забыть. Перед глазами все стояла та женщина в огне. Дом был уверен, что его непременно разоблачат, поэтому удивился – и насторожился – когда, в конце концов, Риос велела ему вернуться на следующий день для дальнейшего обучения.

Фургон ускорился. Один за другим новобранцы его покидали, возвращаясь к себе домой. Один за другим, пока Доминик не остался один, и когда двери фургона захлопнулись, Дома снова охватила паника. Он был уверен, что почувствовал, как под шинами снова шуршит автострада, уверен, что они забирают его обратно в ЭОН, в его собственный стеклопластиковый куб.

– Рашер.

Доминик поднял голову и понял, что фургон стоит, задние двери открыты, а снаружи в сумеречном свете виднеется его собственный дом. Солдат протянул Дому сумку на молнии, вернул телефон, и Дом вышел, но, поднимаясь по ступенькам и заходя внутрь, не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают.

Там, на улице, стояла незнакомая машина. Доминик включил телевизор, вернулся к окну – она все еще была там, на холостом ходу. Дом переоделся в тренировочный костюм, глубоко вздохнул и выскользнул из времени.

Мир затих, стал тяжелым, серым, все звуки и движения прекратились. Дом направился к входной двери, борясь с сопротивлением застывшего времени.

Когда каждый шаг отдавался болью, Дом не мог провести больше нескольких минут в этом тяжелом темном месте. Но после нескольких месяцев тренировок конечности и легкие работали устойчиво – если не легко.

Он беззвучно спустился по лестнице, а ведь прежде шаги отдавались эхом. Дом остановился возле незнакомой машины и наклонился осмотреть фигуру на водительском сиденье, что так и застыла, не донеся мобильник до уха. Человек выглядел как бывший военный, на сиденье рядом с ним лежал файл с именем Доминика.

Дом оглянулся на свою квартиру, где на занавесках плясал свет от телевизора. Затем повернулся и прошел два квартала до ближайшего метро. На полпути вниз по лестнице он выбрался из тени в мир света, цвета и времени и исчез в вечернем трафике.

* * *

– Они наблюдают за моим домом, – сообщил он, когда Виктор ответил на звонок.

Дом бежал по маленькому парку, дыхание было коротким, размеренным.

– Я так и предполагал, – спокойно ответил Виктор.

Дом замедлил шаг.

– Почему я это делаю?

– Потому что незнание благо, только если хочешь, чтобы тебя поймали.

С этими словами Виктор повесил трубку.

На следующий день Доминик в черном фургоне вернулся в ЭОН и обнаружил, что первоначальную группу из шести человек сократили до пяти. Минус Клинберг. На третий день Мэттьюз тоже ушел. Риос проверила их с помощью упражнений, испытаний, тестов, и Дом сделал ровно то, что ему сказали. Пытался держать голову пониже, а лицо попроще. И все ждал, что его схватят.

Хотел, чтобы его схватили.

Он уже покидал здание, когда его остановила Риос:

– Директор Стелл хотел бы с вами побеседовать.

Доминик напрягся. Он никогда не встречал этого человека, но знал репутацию Стелла. Знал, что он был детективом, который отправил Виктора обратно в тюрьму в колледже. Человек, который выследил Эли. И, конечно же, человек, который организовал ЭОН.

«Беги», – сказал голос в голове Дома.

Он перевел взгляд с Риос на вход в комплекс, где как раз с шипением сходились раздвижные двери.

Беги, пока они не закрылись.

Но если дернуться, это будет конец. Его личность раскроют, прикрытие полетит к чертям. И Дому придется бежать. До конца своих дней.

Он заставил себя пойти прочь от двери.

Риос привела его к кабинету в конце длинного белого зала. Коротко постучала и открыла дверь.

Директор Стелл сидел в кресле с высокой спинкой на дальнем конце длинного стального стола. У него были черные волосы, которые только начинали седеть, на лицо упали тени, когда он уставился в планшет.

– Мистер Рашер. Пожалуйста, присядьте.

– Сэр. – Доминик сел.

Дверь за ним со щелчком закрылась.

– Кое-что меня беспокоит, – сказал Стелл, не поднимая глаз. – Знаете, как если что-то забыл и не можешь вспомнить. Ужасная гадость. Так отвлекает. Словно укус зудит, а почесать нельзя. – Стелл опустил планшет, и Доминик увидел, что с экрана смотрит его лицо. Не фотография, сделанная при сканировании, или распечатка с камер наблюдения. Нет, фото было давнишним, времен его службы. – Я говорю про ваше имя, – продолжил Стелл. – Я знал, что слышал его раньше, но не мог вспомнить где. – Стелл повернул планшет и подтолкнул его через стальной стол: – Знаете, что это?