Месть - [3]

Маркус склонился к ней вплотную, провел рукой по ее волосам и накрыл ладонью щеку.

– Если пообещаешь играть по правилам.

Он улыбался. Улыбался. Словно все это – очередная игра.

Марсела плюнула кровью ему в лицо.

Муж испустил долгий страдальческий вздох. А потом ударил ее головой об стол.

Мир взорвался белой вспышкой. Марсела не помнила, как упала, но, когда к ней вернулось зрение, она лежала на шелковом ковре рядом со стулом. Голова пульсировала. Марсела попыталась подняться, но комната накренилась. К горлу подступил ком, она перекатилась на бок. Ее вырвало.

– Тебе надо было остановиться, – заметил Маркус.

Кровь залила глаз, окрашивая столовую в алые тона. Внезапно муж опрокинул ближайший канделябр.

– Всегда их ненавидел.

Светильник еще не успел рухнуть на пол, а пламя по пути облизало шелковые занавески.

Марсела встала на четвереньки. Она двигалась с трудом, будто под водой. Медленно, слишком медленно.

Маркус стоял в дверях и смотрел. Просто смотрел.

Нож сверкал на паркете. Марсела потянулась к нему сквозь густой воздух. И уже почти достала, когда сзади на нее обрушился удар. Маркус опрокинул второй канделябр. Тяжелый светильник пригвоздил ее к полу.

Пламя распространилось с невероятной скоростью. С занавесок оно перекинулось на лужу разлитого бурбона, а оттуда на скатерть и ковер. Теперь огонь полыхал повсюду.

– А у нас неплохо получалось, Марс, – пробился сквозь морок голос Маркуса.

Заносчивый ублюдок. Будто хоть что-то из этого являлось его идеей, его заслугой.

– Ты без меня никто, – невнятно произнесла она. – Я тебя сделала, Маркус. – Марсела попыталась сдвинуть канделябр. Тщетно. – Я тебя и уничтожу.

– Люди много чего болтают перед смертью, милая. Я уже все это слышал.

Жар заполнил помещение, легкие, голову. Марсела закашлялась, но перевести дыхание никак не получалось.

– Я тебя уничтожу.

Ответа не последовало.

– Ты меня слышишь, Маркус?

Ничего, тишина.

– Я тебя уничтожу!

Марсела кричала, пока не сорвала горло, пока дым не заволок зрение. Собственный голос эхом отдавался в голове, последние мысли провожали Марселу все дальше, дальше, в темноту.

Я тебя уничтожу.

Я уничтожу.

Я…

* * *

Офицер Перри Карсон уже почти час не мог пройти двадцать седьмой уровень игры, когда раздался звук мотора. Перри поднял голову и увидел, как черный седан Маркуса Риггинса выезжает из крытого полукруга парковки у особняка.

Машина вылетела на дорогу, на добрых тридцать километров превышая допустимый в пригороде скоростной режим, но Карсон сидел не в патрульном экипаже, а даже если бы и так, то не для того последние три недели питался мерзким жирным фастфудом, чтобы арестовывать Риггинса за мелочовку.

Нет, полицейскому департаменту Мерита нужна рыбка покрупнее, а не один только Марк-Акула. Им хотелось накрыть все криминальное море.

Перри откинулся на потертое кожаное сиденье и вернулся к игре. И как раз одолел двадцать седьмой уровень, когда почуял дым.

Опять какой-то придурок развел костер без разрешения. Перри сощурился в окно – уже поздно, половина одиннадцатого, так далеко от Мерита небо совершенно черное, а на черном дым не рассмотреть.

Зато всполохи огня – запросто.

Офицер выскочил из своей машины и перебежал улицу. Пламя озарило окна особняка Риггинсов. Карсон на ходу набрал службу спасения. Входная дверь, слава богу, оказалась не заперта, и Перри распахнул ее, уже мысленно составляя рапорт.

Напишет, мол, дверь была приоткрыта, он услышал, как кто-то зовет на помощь – хотя на деле не слышал ничего, кроме треска горящего дерева и свиста пламени, что облизывало стены.

– Полиция! – крикнул Перри куда-то в дым. – Есть тут кто-нибудь?

Он видел, как Марсела Риггинс вернулась домой. Но не видел, чтобы она потом уезжала. Седан промчался быстро, но сомнений не оставалось – на пассажирском сиденье никого не было.

Перри закашлялся в рукав. Где-то вдалеке уже завывали сирены. Он знал, что должен вернуться на улицу, подождать снаружи, где воздух свежий, прохладный и безопасный.

Но потом завернул за угол и увидел тело, придавленное железкой размером с вешалку. Свечи растаяли, но Перри догадался, что это канделябр. Кто вообще держит в доме канделябр?

Карсон схватился за стержень, но тут же отдернул руку и выругался. Канделябр раскалился, металлические рожки уже прожгли платье Марселы там, где соприкасались с телом. Кожа покраснела и воспалилась, но женщина не плакала, не кричала.

Она вообще не шевелилась. Ее глаза были закрыты, висок блестел от крови, что сравнялась по цвету с черными волосами.

Перри попытался найти у нее пульс. Едва ощутимый трепет, казалось, угасал буквально под пальцами. Огонь все разгорался. Дым становился гуще.

– Черт, черт, черт, – бормотал Перри, оглядывая комнату под звук сирен.

Кувшин с водой опрокинулся на салфетку, и она уцелела. Перри обмотал ею руку, ухватился за канделябр и со всей силы потянул железный брус. Мокрая ткань зашипела, жар прошил пальцы. Перри как раз успел откатить канделябр с тела Марселы, когда в прихожей зазвучали голоса. В дом ворвались пожарные.

– Сюда! – прохрипел Карсон, задыхаясь от дыма.

Двое мужиков пробились сквозь марево за секунду до того, как потолок застонал и люстра обрушилась на обеденный стол. Он треснул, вспыхнул… Следующее, что запомнил Перри, – как его тащат прочь из комнаты и горящего дома в холодную ночь.