Месть — штука тонкая - [23]

Когда они приехали домой и только собрались поужинать, неожиданно возле дома остановилась машина. Егор подошел к окну, осторожно выглянул из-за занавески и увидел невысокого лысеющего мужчину в очках, который направлялся к их дому.

— Кто это? — спросил Егор.

— Бог его знает, — пожал плечами дядя Гарик, — первый раз вижу.

— Знаешь что, — сказал Егор, — кто бы это ни был, говори, что я уже уехал обратно в Штаты, а сам притворись пьяным. Что-то мне морда этого визитёра не нравится. Хитрая больно. А у нас тут друзей, я так понимаю, больше нет. Так что делай вид, что тебе безразлична смерть брата.

Так и сделали. Егор спрятался в чулане, дядя Гарик достал из холодильника недопитую бутылку водки, поставил перед собой на стол и спрятал тарелку и вилку, которые он приготовил для Егора. Про себя ДГ удивился проницательности и живому уму двадцатилетнего Егора. Вот чего не хватало в жизни ни ему самому, ни Андрею. Хорошо, что бог дал все это их наследнику. Смешно звучит. Какой Егор теперь наследник и что ему наследовать? Развалюху-домик в деревне? Незнакомец постучался, и вскоре в двери показалась его плутовская физиономия.

— Здравствуйте, это вы Георгий Егорович Никитин? — спросил визитер, осторожно ступая по половицам.

— Ну, я, — пьяным голосом ответил дядя Гарик, — а ты кто такой, шельма?

— Я в некотором роде друг покойного Андрея Егоровича, вашего брата, — ответил незваный гость, — моя фамилия Рябиновский. Зовут Константин Константинович.

— Так ты в некотором роде друг или просто друг? — спросил ДГ.

— Я его друг и партнер в бизнесе, — ответил Рябиновский.

— А почему на похоронах не был? — спросил дядя Гарик.

— Понимаете, я был в отъезде, а узнал буквально сегодня, — лицемерно соврал Рябиновский. — Разрешите, я присяду.

— Присядь, только я тебе не налью, — сказал дядя Гарик, — самому мало.

— Ничего страшного, я водки не пью, — ответил Рябиновский.

— Не пьешь, значит, много гадостей наделал и боишься проговориться, — резюмировал дядя Гарик, — или замышляешь гадости и тоже боишься сболтнуть.

Ничего не изменилось в лукавом выражении лица Ко-Ко, хотя дядя Гарик попал в самую суть. Рябиновский со свойственной ему хитростью перевел все в веселую шутку и натужно хихикнул.

— А вы шутник, как я погляжу, — сказал он. — А что, сын Андрея Егоровича разве не у вас?

— Был у меня, — ответил дядя Гарик, — да уехал обратно в Америку. А чего ему тут делать? Фабрики у него нет, квартиры нет, машины нет! Ничего нет!

— Да, да, — лицемерно кивнул Рябиновский и забросил «удочку», чтобы выведать, что на уме у ДГ: — Ведь его губернатор Бобров лишил всего наследства. Надо же опуститься до такой низости, чтобы из-за банальной ссоры отсудить у армейского друга и фабрику, и квартиру, и все имущество. Как вы считаете?

Дядя Гарик картинно выпучил на Рябиновского глаза и сказал:

— Я в этих вещах, любезнейший, не очень-то разбираюсь. Это вам видней, кто виноват, кто прав. Я человек маленький и знаю, что вокруг одни подонки, гады, ворьё и сволочи. Вот вчера смотрели новости? Чего в мире делается…

И тут дядя Гарик пустился в пространные рассуждения о политической ситуации в мире и в России в частности. Рябиновский заметно нервничал. Он терял драгоценное время, а этот «брательник» то ли придуривался, то ли на самом деле был спившимся идиотом. Вообще он заехал в этот дом в надежде застать Егора и выведать настроение наследничка, который мог мелко нагадить в их «огороде». И хотя мести со стороны сопливого юнца он нисколько не боялся, но всё же привык, что предупреждать ситуацию нужно заранее, а не ждать, когда будет поздно что-либо предпринимать.

Наконец Рябиновский уловил момент, чтобы вставить слово в комментарии дядя Гарика о ситуации в Палестине:

—А когда Егор уехал?

Гарик, которому для придания достоверности сложившейся ситуации пришлось опрокинуть уже две рюмки (вот и завяжи тут пить!), выпучил глаза и спросил:

—Куда?

—Ну, вы говорили, что Егор уехал в Америку? — раздраженно произнес Рябиновский.

А поскольку дядя Гарик закусывал чесноком, можно представить, каким пыткам себя добровольно подвергал Рябиновский.

—Какой Егор? — переспросил дядя Гарик. — Гайдар или Строев?

—Ваш племянник, — ответил Рябиновский.

—А-а, я тебя не понял, шельма, — обрадованно воскликнул ДГ, — говорили-то мы про ситуацию в мире, а ты так неожиданно ушел от темы. Сегодня с утра он поехал в Москву, а оттуда в Штаты.

—Как же он теперь будет учиться? — делано участливо спросил Рябиновский. — Ведь отец ему не поможет финансово. Может быть, я смогу помочь, на правах старого друга? И хоть я не богат…

—Помоги лучше мне, кореш, — попросил дядя Гарик, для достоверности скомкав майку на груди, — дай сто рублей взаймы. Я тебе отдам. Потом. Когда будут. А что до Егора, так он там, в Америке, себе работу нашёл. Как-нибудь выкрутится. Тем более что сюда, в Россию, он больше не собирается возвращаться. Дай сто рублей.

Рябиновский полез в пухлый бумажник, достал из пачки стольник и с брезгливостью протянул дяде Гарику.

—Чувак, у тебя всё равно много денег, — провожая его до двери, сказал ДГ, — дай мне ещё стошку.

—Хватит с тебя, — жестко бросил напоследок Рябиновский и вышел, хлопнув дверью.