Месть самураев - [11]

Одного из них Язаки поддел как раз в тот момент, когда аябито лишился равновесия явно от сильного удара и, раскинув руки, вылетел на середину купальни. Это был Игути. Уроки, которые в течение двух лет Язаки брал у учителя Акинобу, не прошли зря – он ткнул Игути лезвием под руку – туда, где, по идее, защита слабее всего, а рукоятью с размаху ударил по лбу. Однако то ли лоб у Игути оказался чугунным, то ли под одеждой была надета кольчуга, только убить его с первого удара не получилось. Увидев перед собой нового противника, аябито живо развернулся к нему и махнул вакидзаси. Откуда только у Язаки взялось проворство: несмотря на свой вес и три складки жира на животе, он подпрыгнул так высоко, что меч только просвистел под ним, зато что есть силы всадил в макушку аябито один из рогов яри. Вопреки ожиданию удар не принес желаемого результата – на аябито был конусообразный топпаи, и яри просто скользнул на ободок шлема, не причинив особого вреда его владельцу, хотя и немного остудив его пыл. Впрочем, в следующее мгновение аябито дико блеснул глазами, зарычал от восторга, как зверь, и снова бросился на Язаки, у которого душа ушла в пятки. Язаки даже замахнулся еще раз, но как-то безнадежно, вяло, потеряв от страха половину прежней силы, и понял, что нарвался на опытного противника. Наверное, это было его последним мгновением жизни. По крайней мере, он так подумал. Вдруг Игути остановился. Причина заключалась в Афра, который вцепился ему в ногу, дергал и рычал, как сто львов. Игути ничего и никогда не боялся, но слышал, что тэнгу может утащить человека живьем в царство мертвых, где этот человек никогда не найдет покоя, бродя в страшном одиночестве. Игути замешкался, он попытался отшвырнуть пса, но ничего не получилось. Афра только сильнее дернул и едва не сбил Игути с ног. Этого мгновения оказалось достаточным, чтобы Язаки наконец прицелился и попал одним из рогов яри прямо в тёхэн – отверстие в топпаи над макушкой. Такого удара аябито выдержать не мог. Он замер, руки у него опустились, потом подкосились ноги. Целое мгновение он еще боролся со смертью, стоя на коленях, затем с хрипом завалился на бок, и Язаки на всякий случай ткнул его яри в грудь.

Последним оказался Занза. Гордость аябито не позволяла ему сдаться. Ближний бой с двумя опытными противниками выжал из него все силы, и он пропускал удар за ударом. Он был изранен и чувствовал, что ему не справиться: казалось, старик ничего не делает, но каждый раз его клинок, который он неожиданно выхватил в начале схватки из посоха, находит прорехи в защите Занза. Сам же Занза убить старика никак не мог, натыкаясь на мастерскую оборону или попадая в пустоту. А когда ирацуко убил Иманава и повернулся в их сторону, старик уступил ему место. На его губах мелькнула коварная улыбка. Занза понял, что сейчас умрет. Ирацуко, которого старик назвал Натабурой, не был вооружен. Но судя по тому, как Натабура расправился с двумя предыдущими противниками, это ничего не значило. Натабура владел стилем борьбы, о котором Занза не имел ни малейшего понятия: противник использовал технику сближения и уклонения, а во время удара блокировал запястье с мечом. Но это было еще не все. В отчаянии Занза два раза махнул катана, стараясь поразить Натабуру в голову, и оба раза промазал. Из-за потери крови движения его стали вялыми и потеряли концентрацию. Третий раз Натабура ударить не дал, шагнул вперед, и Занза опустил меч – все было кончено. Их взгляды встретились. Натабура сделал то, что в айки называлось 'дернуть противника'. Занза среагировал, попытавшись ударить его хотя бы по ноге. Но казалось, Натабура предугадывает его действия: рука Занза только начала движение, а Натабура схватил ее, потянул на себя, пропустил вакидзаси мимо бедра, переломив запястье, и сделал бросок. Выбитый вакидзаси еще не коснулся пола, а ноги Занза взметнулись выше головы. Падение было сильным и неожиданным. Напоследок Натабура, страшно глядя ему в глаза, вынул душу с помощью сухэ – кольца, которое носил на среднем пальце правой руки. Смертоносное движение крохотного лезвия напоминало написание иероглифа 'пламя'. Из шеи Занза ударила струя крови толщиной в полтора сун. Он попытался было вскочить, поскользнулся, упал, снова вскочил, еще раз упал и больше не смог подняться – ноги сделались ватными и непослушными, а в голове возник нарастающий звон, словно дух смерти призывал в хабукадзё. Угол купальни до самого потолка окрасился кровью. И сколько Занза ни старался зажать рану, ничего не получалось. Он еще жил, но на него уже никто не обращал внимания. В последнее мгновение жизни он услышал:

– Фу ты… – произнес Натабура, вытирая лоб и с удивление рассматривая окровавленные руки.

Все трое были голыми, все трое были перепачканы с головы до ног кровью, но никто не получил даже царапины. На полу же, как груда тряпья, валялись пятеро аябито.

– Да ты молодец! – похвалил Акинобу. – Двоих свалил!

– Сэйса! – радостно выпятил жирную грудь Язаки. – Если бы не он, – и глазами показал на Афра, – я бы честно говоря, не справился. Но я очень и очень старался, я…