Месть по древним понятиям - [16]

— Да, только… Мыслю, что неправильно будет их в общем ряду хоронить. Смерть эта особая. Мученическая.

— Дети…

— Да. Думаю, в молельне. Там нужно. Скажи Игнатию, чтобы напротив аналоя нишу сделал. Большую, чтобы на всех восьмерых хватило. Впрочем, мальчикам много ли надо… — Тут голос Антония пресекся, но через минуту он снова овладел собой. — Так вот. Скажи, чтобы делал поглубже. Чтобы впереди оставалось еще пространство. Место закрыть надо будет. Чтоб не узнали.

— Кто?

— А никто. Вообще никто чтоб не узнал. Кирпичами потом заложим и глиной замажем. Как будто просто стена. Крестик сверху поставим. Один. Чтоб только место указывал. А тела… Тела пусть спрятаны будут. Да. Так ему скажи. В молельне.

Весь день и всю ночь над расстрелянными читали молитвы. А глубоко под землей в пещерах три дюжих монаха неустанно трудились, выгребая рыжую землю из пролома в стене.

Маленькая подземная комната с аналоем посередине, на котором раскладывали во время молитв Псалтирь или Библию, пребывала сейчас в большом беспорядке. Одна из ее стен была до половины разрушена и, все глубже внедряясь в этот пролом и расширяя нишу, монахи рисковали до потолка засыпать землей небольшое помещение.

— Как пройдут-то? — озабоченно оглядываясь, спрашивал Макарий, молодой послушник, который только готовился к монашескому постригу.

— Ничего, пройдут, — отвечал ему Игнатий, издавна заведовавший всеми строительными работами в монастыре. — Вон туда, к стенке отгребем, и хорошо будет. Сразу место освободится. Встанут.

На следующее утро, когда место упокоения было готово, тела усопших обернули в саваны и с пением понесли в пещеры.

В Кащеевке уже знали о страшном происшествии, днем многие из деревни приходили в храм. Но на погребение мирские не допускались, в шествии участвовала только монастырская братия.

— Вот тебе и похвастал Ванятка, — утирая слезы, вздыхал Никита, двигаясь рядом с маленьким Гришей в хвосте процессии. — А говорил, поеду в Москву на ученье. Вот тебе и ученье…

Процессия приблизилась к левому приделу церкви, головная ее часть спустилась в подземный ход.

Несколько монахов под руководством настоятеля разместили тела в глубокой нише, сделанной в стене молельни прямо напротив глиняного аналоя. После этого вниз поочередно стали спускаться другие монахи, чтобы проститься с братьями.

Когда прощание закончилось, в подземную комнату вновь спустился Игнатий со своими помощниками.

Они начали засыпать тела и, разведя часть глиняного грунта водой, стали замазывать внутреннее пространство ниши, образуя на расстоянии полуметра от стены комнаты еще одну стену.

Когда монахи уже заканчивали работу и напротив аналоя появилась аккуратная, метровой высоты ниша, в глубине которой виднелась ровная вертикальная поверхность с нарисованными на ней восемью крестиками, в молельне вновь появился настоятель.

Глава 5

Сброшенный в кромешную тьму подземелья, Харитон долго лежал без сознания.

Но вот перед глазами стали проплывать смутные образы, начали передвигаться чьи-то темные тени.

Он увидел, что в маленькой подземной комнате, где он был недавно, горит свеча и какой-то человек сосредоточенно копошится возле одной из стен напротив глиняного столбика.

— Подожди, Игнатий, — послышался голос. — Ты еще не закрыл верх?

Среднего роста мужчина в длинном монашеском одеянии вошел в комнату, держа в руках прямоугольный пергаментный сверток.

— Давай-ка ее вот сюда пристроим.

— Что это, отец Антоний?

— Не важно. Вещь одна. Ценная. Пускай здесь, вместе с братьями побудет. Кто его знает, как оно там обернется. Не хочу, чтобы в чужие руки попала. Вот сюда ставь ее наверх, да и замазывай с Богом.

Человек, работавший возле стены, немного отодвинулся, и Харитон увидел перед собой неглубокую, около полуметра, нишу, внутренняя стена которой почти на всю высоту была замазана свежей глиной. Сантиметрах в тридцати от пола, нацарапанные на аккуратно выровненной поверхности, виднелись восемь крестиков.

Появившийся в комнате монах пристроил свой сверток сверху над крестиками, там, где стена еще не была закрыта.

Присыпав сверток сухим грунтом, Игнатий стал покрывать оставшуюся часть влажной глиной. Вскоре вертикальная поверхность в глубине ниши полностью стала ровной и гладкой.

Нарисовав еще один крестик в том месте, где находился пергаментный сверток, монах проговорил:

— Вот теперь хорошо. До завтра высохнет, можно будет обжигать, да и закладывать с Богом. Кирпич тебе принесли?

— Да, отец, вон у стены лежит.

— Хорошо. Можешь уже сейчас начинать. Пару нижних рядов выложи, они не помешают внутри обжигать. Да, кстати, не забудь потом тут сверху еще один крест нарисовать. Снаружи. Чтобы место знать.

— Хорошо, отец.

Монах вышел, насупив густые брови и сосредоточенно думая. А человек у стены принялся выкладывать ряд кирпичей, соединяя края ниши. Старательно и не спеша вел он кирпичную линию, постепенно уходя во мрак и пропадая из поля зрения Харитона…

Диггер напрягал зрение, изо всех сил вглядываясь в пространство, но видел вокруг себя только кромешную темноту. Харитон долго соображал, где находится. Все тело ныло после дружественной встречи с «коллегами», мысли путались.