Месть палача - [46]
Память – это единственный вид деятельности организма Гудо, который так радовал и так печалил его хозяина. Накапливание, сохранение, усвоение и извлечение – эти контролируемые процессы первейшей помощи на нелегком жизненном пути, с настойчивостью и жестокостью были правильно уложены мэтром Гальчини в голову его последнего ученика. Эта правильность помогала, спасала, радовала и… огорчала.
А сейчас память заставила взгрустнуть…
– …Что, больно?
– Нет! Давай еще.
И Гудо быстро вскакивает на ноги. Переминаясь с ноги на ноги, как показывал его учитель, он ищет правильное мгновение, чтобы броситься и ухватить противника за колени и повалить его на гальку у края моря. Никогда это не казалось ему, умелому, сильному и быстрому, таким сложным. Скольких Гудо свалил с ног ударом руки, ноги, плеча. И не упомнит. Но этого…
– Ну!.. Ну!.. Ну!.. – подбадривает его учитель и манит правой ладонью. Потом не выдерживает и кричит: – Нападай же, слабак!
И Гудо после нескольких ложных выпадов, опустив голову, летит к коленям противника. Но не долетает. Тот уже заранее готов к этой уловке и немилосердно бьет нападающего коленом в лоб.
Гудо опять на холодной и мокрой гальке. Он чешет ушибленный лоб и смеется.
Смеется и его учитель:
– Я же тебе говорил: панкратион[114] – это не драка. Это боевое искусство, совмещающее удары и борьбу. С его помощью Геракл задушил немейского льва, а Тесей победил Минотавра[115].
– А кто этот Тесей? И как он мог тебя победить?
Учитель хмурит брови, но тут же вместе с учеником взрывается смехом. Это их общая шутка, позволенная только им. Им и, боже упаси, никому другому…
…Это было совсем недавно. Прошло всего четыре месяца.
Тут же вспомнилось и другое…
Тогда, более года назад, они долго, хмуря брови, смотрели друг на друга, не сказав и слова. И на них долго и, едва сдерживая смех, смотрели все кто, отчалили от острова Парос. И спутники Гудо и гребцы суденышка Философа. Гудо и его друзья бежали от ужаса ада, которым дышали пещеры Марпеса. А суденышком, что, по приказу злодея Философа, увозило их от страданий, командовал тот, кто обличием своим был неприятной копией самого Гудо.
Долго Гудо не мог в глубинах своей памяти отыскать то, что желал вспомнить. И только тогда, когда услышал, как один из моряков шепотом назвал своего капитана Минотавром, грустно согласился – это имя как нельзя подходит тому, в сравнении с которым «господин в синих одеждах» имеет право взглянуть в зеркало.
Тогда Гудо еще подумал: «Хорошо, что Адела и дети не видят этого ужасного моряка».
Теперь он думал иначе. За время, проведенное от марта до мая, в заброшенном небольшом селении рыбаков на юг от Константинополя, Никос стал ему если не братом, то уж другом без сомнения. Гудо уже и не замечал, какое неприятное и даже страшное лицо у того, с кем он в ожидании вестей о галере герцога наксосского проводит дни и ночи. Как, пожалуй, и Никос, который уже не отворачивался от леденящей кровь улыбки Гудо. Теперь «господин в синих одеждах» даже желал представить своей семье, которую он непременно спасет и соединит, того, кого бы он с радостью включил бы в ее состав на правах названного брата. О семье счастливый в недолгих совместных пребываниях, и окрыленный будущим воссоединением Гудо рассказывал много и с удовольствием. При этом поведал и о многом горьком, что пришлось пережить.
Может быть, Адела рассмеется, увидев рядом столь похожих в своем ужасном обличии мужчин? Как смеялись весь путь друзья Гудо и моряки Никоса. Главное, чтобы дети не испугались. Хотя… Какие уж дети Грета и Кэтрин. Первая на правах невесты, а вторая уже жена. Вот только маленький Андреас… Ему, пожалуй, не стоит видеть их вместе.
Но судьба… Ах, эта не предсказуемая судьба! Она распорядилась иначе…
– Его звали Никос, – тихо промолвил Гудо. – Он был очень похож на меня. И лицом и телом, и… душой. Я благодарю Господа, что дал мне настоящего, преданного друга. И благодарю Господа, что он надоумил меня выкупить Никоса и его моряков из османского плена. Я от всего сердца желал, чтобы они вернулись домой к своим женам и детишкам. Только у Никоса не было семьи, но его сердце страстно желало этого счастья…
Их сердца оказались еще большими, чем у меня. Никос и трое его моряков пришли мне на помощь на улицах Галлиполя. А потом… А потом мы все шли рядом всю ночь. Мы поочередно несли крест, упавший с церкви во время землетрясения. Его мы вкопали на берегу моря, чтобы защитить христианские земли от кровожадных сарацин. А потом…
Потом моряки Никоса отправились на поиски галеры герцога Джованни Сануда, у которого в руках находились моя Адела и малыш Андреас. Мы с Никосом были бы очень заметны, куда бы ни пошли. Поэтому и скрывались в покинутой рыбацкой деревушке, проводя дни в занятиях. Я учил его владеть оружием и всякой всячине, что в избытке есть в моей голове. Он преподавал мне искусство греческой борьбы панкратион и… и учил плавать.
Гудо тяжело вздохнул. Но едва переведя дух, тут же продолжил:
– В тех северных землях, откуда я пришел, один из сотни умеет хорошо плавать. Еще с десяток – держаться на воде. Я принимал уроки Никоса скорее от того, что удивлялся его настойчивости и в тоже время мягкости и гибкости, с которой он пытался камень научить плавать. Если бы я только знал, что это умение так скоро может мне пригодится… Наверное, тебе известно, что произошло на борту галеры герцога наксосского?
Осужденный за насилие, Гудо был отдан палачу… в ученики! С невероятной жестокостью вколачивалась в Гудо пыточная наука, а вместе с ней – медицина, история, механика. В его руках оказались тайные книги ордена, который в ХІV веке преследовался Церковью. Но он так и не прочел их. Его занимала лишь судьба той женщины, которую он обесчестил, и их дочери! И ради них он готов сразиться с той, чьим орудием являлся, – с самой Смертью!
«Проклятие палача» является продолжением известного романа Виктора Вальда «Палач». Выжив, благодаря своим невероятным знаниям, великому умению лекаря и ответственности перед семьей, палач Гудо вновь оказывается в плену «проклятия палача», которое тяготеет над каждым, кто когда-либо согласился стать таковым. Дьявольское наследие мэтра Гальчини ни на миг не оставляет в покое его лучшего ученика Гудо. Это наследие – великие знания и тяжкие грехи – вновь и вновь бросают бывшего палача в невероятные испытания, только пройдя через которые возможно спасти любимую женщину и дочь.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.