Месть Ориона - [78]

Если Лукка и удивлялся моим лингвистическим способностям, он никогда не проявлял своего удивления. Елена воспринимала это как должное, хотя сама владела только родным языком и тем его диалектом, на котором говорили в Трое.

Как только мы разгрузили поклажу и устроились в комнатах, я разыскал хозяина в кухне, расположенной снаружи дома. Он покрикивал на двух девушек, выпекавших круглые и плоские лепешки в печи, похожей на улей. Их одежда состояла только из набедренных повязок, молодые груди чаровали упругостью, а гибкие темные тела увлажнял пот.

Если хозяину и не понравилось, что я увидел его дочерей полураздетыми, он ничем этого не показал. Напротив, когда я появился, он улыбнулся мне и кивнул на дочерей.

– Жена заставляет девочек готовить, – сказал он без всяких предисловий. – Она говорит им, что иначе не получат хорошего мужа. А по-моему, одного этого умения мало, нужно уметь и другое. – Он многозначительно усмехнулся.

Хозяин явно намекал, что он не против того, чтобы гости позабавились с его дочерьми. Лукка будет доволен. Но я не отреагировал на его намек и произнес:

– Я привел своих людей в вашу землю, чтобы предложить их услуги вашему царю.

– Великому Мернепта?[10] Он в Уасете, это вверх по реке.

– Мои солдаты – хетты. Они хотят поступить на службу к твоему царю.

Улыбка исчезла с лица хозяина.

– Хетты? Мы враждовали с ними.

– Хеттского царства более не существует. Эти люди остались без работы. Может быть, в городе есть представитель царской власти… Чиновник или полководец, с которым можно переговорить?

Он закивал так, что затряслись щеки:

– Царский чиновник уже здесь, во дворе, и хочет видеть тебя.

Ничего не сказав, я последовал за хозяином.

Представитель власти уже прибыл, чтобы встретить гостей.

Должно быть, хозяин постоялого двора отправил к нему одного из своих сыновей с вестью, как только мы переступили его порог.

Несколько кошек врассыпную бросились из-под наших ног, когда жирный хозяин повел меня между колонн коридора к боковому входу во двор. Там, в тени виноградника, восседал седовласый мужчина с худым лицом и впалыми щеками, чисто выбритый, как и положено египтянину. Он поднялся на ноги, когда я приблизился к нему, и оказался не выше хозяина постоялого двора. Его макушка едва доходила до моего плеча. Впрочем, кожа его казалась светлее, и он был гибок, словно клинок меча. Чиновник был безоружен; лишь золотой медальон на цепочке – символ власти – свисал с шеи.

Взглянув на его легкие белоснежные одежды, я вдруг осознал, что грязен и немыт… И одет в кожаную юбку с жилетом, которые не снимал много месяцев.

По давней привычке я носил под юбкой на бедре кинжал. Одежда моя сильно истерлась после долгого странствия, мне следовало вымыться и побриться, я даже подумал, что лучше не вставать так, чтобы ветер мог донести запах моего тела до этого цивилизованного человека.

– Перед тобой Неферту, слуга царя Мернепта, Повелителя Обеих Земель, – представился он, держа руки вдоль тела.

– Меня зовут Орион, – ответил я.

Под виноградником стояли две деревянные скамьи. Неферту пригласил меня сесть.

„Вежлив, – подумал я, – или же просто не хочет запрокидывать голову, чтобы поглядеть на меня“.

Наш премудрый хозяин появился из кухни с подносом, на котором стоял каменный запотевший кувшин, две симпатичных каменных чаши и маленькое блюдо с морщинистыми черными маслинами. Он поставил блюдо на небольшой деревянный стол, так чтобы Неферту мог до него легко дотянуться, потом поклонился и, улыбаясь, исчез в кухне.

Чиновник разлил вино, и мы выпили вместе. Вино оказалось слабым и кислым, но прохладным, и это было приятно.

– Ты не хетт, – спокойно произнес он, опуская чашу, голосом негромким и ровным, как подобает человеку, привыкшему говорить и с теми, кто ниже его рангом, и с теми, кто выше.

– Да, – согласился я, – я пришел издалека.

Он внимательно выслушал историю о падении Трои и Иерихона, а также о том, что люди Лукки предлагают свои услуги его царю. Весть о падении царства хеттов его не удивила. Но когда я заговорил об израильтянах, взявших Иерихон, глаза его слегка расширились.

– Это те самые рабы, которых наш царь Мернепта прогнал за Красное море?

– Да, – подтвердил я. – Впрочем, они уверяют, что бежали из Египта, а ваш царь пытался вернуть их, но не сумел.

Улыбка промелькнула на тонких губах Неферту и мгновенно исчезла. Он спросил с некоторым удивлением:

– И неужели они сумели взять Иерихон?

– Сумели. Они полагают, что сам бог направил их в землю Ханаанскую и отдал ее в их руки.

Неферту улыбнулся, оценив иронию.

– Тогда они смогут послужить заслоном на нашей границе, защищая ее от азиатских племен, – сказал он. – Эта новость будет передана фараону.

Мы проговорили несколько часов в тенистом уголке двора. Я узнал, что слово „фараон“ – в том смысле, который вкладывал в него Неферту, – означает правительство, двор царя. В течение многих лет Египет подвергался нападениям людей моря – так здесь называли воинов из Европы и с Эгейских островов, они совершали набеги на прибрежные города и даже углублялись в дельту.

С его точки зрения, Агамемнон и его ахейцы тоже принадлежали к людям моря, то есть к варварам. И в падении Трои он видел поражение цивилизации. Я согласился с ним, хотя и не стал рассказывать о том, что воспрепятствовал Золотому богу, желавшему предотвратить разрушение Трои.