— Джок? — В голосе Маргариты Клейтон прозвучало искреннее, почти детское удивление. — Джок? Нет-нет! Добрый, славный Джок. Но я знаю его вечность! Зачем ему было это делать?..
Пуаро повернулся и в упор посмотрел на нее.
— Зачем, мадам, два итальянца дрались на дуэли? Зачем юноша лишил себя жизни? Джок Макларен не умеет выражать свои чувства словами. Он примирился с ролью преданного друга вашей семьи, но тут появляется майор Рич. Нет, это уж слишком! Этого он вынести не может. В отуманенном ненавистью и страстью мозгу рождается план, безукоризненно продуманный план убийства, — двойного убийства, ибо майора, без сомнения, признают виновным в убийстве Клейтона. Убрав вашего мужа и майора Рича с дороги, он надеется наконец получить вас. Ибо верит, что вы потянетесь к нему, мадам. И вы бы это сделали, не так ли?
Она смотрела на него широко открытыми, полными ужаса глазами. Почти не отдавая себе отчета в том, что она говорит, она едва слышно прошептала:
— Да, возможно… Я не знаю…
Но тут прозвучало безапелляционное заявление инспектора Миллера:
— Очень хорошо, Пуаро. Но это всего лишь версия, не больше. У вас нет доказательств. А потом, все это может быть просто вашей фантазией, где нет и крупицы правды.
— Это и есть правда.
— А где доказательства? Где улики? Мы даже не можем предъявить ему обвинение.
— Вы ошибаетесь. Я уверен, что Макларен сам сознается, как только вы ему все это расскажете. Сознается, если поймет, что миссис Клейтон все известно!..
Потом, помолчав, Пуаро добавил:
— Ибо, узнав это, он поймет, что проиграл… Что столь безукоризненно подготовленное убийство оказалось напрасным.
