Месть лорда Равенскара - [2]

Все это случилось несколько месяцев назад, и пока отец был жив, о поездке в Лондон нечего было и думать. Но сейчас генерала уже не было на свете — минуло уже два месяца с того дня, как он умер: сказались старые раны, полученные за долгие годы военной службы. Потому Ромара, получив письмо от сестры, с готовностью и без промедления бросилась на помощь.

Дилижанс с грохотом тащился по грязным дорогам. Лощади брели еле-еле, потому что, как водится, экипаж бьш перегружен. «Что же случилось с Кэрил? Почему она в таком отчаянии? Или мне только показалось? — эти вопросы один за другим всплывали в измученном мозгу Ромары. — Кэрил вышла замуж за любимого человека, они столько пережили, преодолели столько препятствий, чтобы быть вместе? Так откуда столько боли в письме сестры? Наверняка я все напридумывала и беспокоиться абсолютно не о чем», — успокаивала себя Ромара.

И вот теперь она выходила из экипажа на Керзон-стрит в полной уверенности что через несколько минут все прояснится и она наконец сможет помочь сестре.

Кебмен уже соскочил со своего сиденья и постучал молоточком в дверь. Затем он вернулся к карете и помог Ромаре снять багаж. Он был явно поражен великолепием дома и рассчитывал на щедрое вознаграждение. К счастью, денег у нее было достаточно, чтобы хорошо заплатить ему, и потому, когда лакей в ливрее открыл дверь и ее саквояж благополучно внесли в дом, она поблагодарила расторопного извозчика и сунула ему в руку монетку.

Потом она обернулась и заметила, что слуга уставился на нее с нескрываемым изумлением.

— Я мисс Шелдон. Выражение его лица нисколько не изменилось, и она спросила:

— Это дом сэра Харвея Уичболда?

— Да, мисс.

— Значит, ее светлость ожидает меня. Передайте ей, пожалуйста, что я уже приехала.

Лакей неуверенно оглянулся на широкую лестницу, словно никак не мог решиться что-либо сделать. В эту минуту раздался громкий возглас и по ступенькам в холл сбежала Кэрил,

— Ромара, Ромара! Ты приехала! Слава Богу!

Она бросилась к сестре, обхватила ее руками за шею и судорожно прижалась к ней, словно запуганный, попавший в беду ребенок.

— Ну что ты, родная, я здесь, я с тобой, — ласково заговорила Ромара. — Я так старалась поскорее добраться к тебе, но дилижанс полз как черепаха.

Она старалась говорить непринужденно, чтобы хоть немного рассеять напряжение, повисшее в воздухе. Но Кэрил крепко вцепилась в руку сестры и потянула ее через холл к распахнутой двери.

— Ты приехала, и это главное, — твердила она. — И очень хорошо, что ты приехала именно сейчас, когда Харвея нет дома.

Ромаре показалось, что голос сестры дрогнул, когда она произносила имя мужа. Они вошли в небольшую гостиную с красивой и удобной мебелью. Кэрил захлопнула дверь.

— Ах, Ромара, ты здесь! Я так боялась, что ты не приедешь!

В глазах Кэрил блестели слезы, голос ее дрожал, так что она с трудом могла говорить.

Ромара торопливо сняла дорожную накидку, положила ее на стул и принялась развязывать ленты на шляпке. Скрывая свое беспокойство, она спросила:

— Что случилось, сестра? По твоему письму я поняла, что ты чем-то расстроена.

— Расстроена? — повторила Кэрил. Она больше не могла сдерживаться, и слезы покатились по ее щекам.

Ромара справилась наконец со шляпкой, положила ее вместе с сумочкой на плащ, подошла к сестре и обняла ее за плечи.

— Да в чем же дело, дорогая? Я всегда думала, что ты живешь счастливо.

— Как я могу быть счастливой?!

— Давай-ка присядем и ты мне обо всем расскажешь, — мягко проговорила Ромара, — но только можно мне сначала попить? Я не голодна, а вот пить хочу ужасно.

— Конечно, — ответила Кэрил, — тут есть шампанское. Годится?

— Шампанское? — переспросила Ромара.

Младшая сестра подошла к столику в углу комнаты, на котором стояла бутылка вина в серебряном ведерке со льдом, а рядом с ним красовалась тарелка с бутербродами. Только при виде еды Ромара вспомнила, как давно у нее не было во рту ни крошки. Кэрил словно прочитала мысли сестры.

— Эти бутерброды, — сказана ома, — приготовили дня Харвея. По если ты съешь парочку, думаю, он ничего не заметит.

— Не заметит? — вновь озадаченно переспросила Ромара. — Ты хочешь сказать, что сэр Харвей ничего не знает о моем приезде?

Кэрил, не произнося ни слова, протянула ей бокал шампанского. Только сейчас Ромара заметила, как сильно изменилась младшая сестра. Конечно, отрицать невозможно, она была все еще красива, но личико ее похудело, черты заострились, под глазами легли тени. Из дома она уезжала совсем не такой!

С бокалом шампанского в одной руке и с бутербродом в другой Ромара медленно направилась к дивану и присела на него.

— Ты меня озадачила, дорогая, я ничего не понимаю, — стараясь говорить как можно мягче, произнесла она. — Знаешь что, расскажи-ка мне все с самого начала. Объясни, в чем дело, что тебя так печалит, отчего ты несчастна и зачем тебе понадобилась я?

Она сделала маленький глоточек шампанского, чувствуя, что ей надо немного подкрепиться и быть мужественной, чтобы выслушать рассказ сестры.

Кэрил опустилась рядом на диван. Она была одета в прелестное домашнее платье, украшенное многочисленными оборками из дорогого кружева, и в другой момент Ромара, конечно, похвалила бы ее наряд, но сейчас ее глаза были прикованы к лицу Кэрил. Она замечала все, чего не было прежде. Лоб молодой женщины пересекала страдальческая складочка, глаза, что раньше озаряли ее лицо чудесным светом, теперь потухли, уголки рта опустились, на щеках блестели слезы.