Месть Лисьей долины - [24]

Глава 4

В первые секунды после взрыва всегда кажется, что вокруг очень тихо. Это слух не успевает справиться со звуковой волной. Первый звук, который я услышала спустя всего несколько секунд, был истошный визг Лизы. Девушка вцепилась в поручень ограждения и безумными расширенными глазами смотрела на воду.

Я обернулась, ища глазами Тину. Младшая из близнецов вцепилась мертвой хваткой в Алекса и спрятала лицо у него на груди. Меня поразила их поза, какая-то привычность их объятий. Плечи Тины вздрагивали, судя по всему, девушка плакала.

– Немедленно уходим отсюда, – скомандовала я. – Алекс, веди Тину в дом.

С помощью матроса мне удалось доставить близнецов в безопасное место, хотя, чтобы оторвать от поручня руки Лизы, пришлось применить силу.

Навстречу нам уже бежал Вадик. Лицо юноши было мучнисто-белым.

– Что… что там случилось? – прохрипел Горенштейн-младший. – Мы с матерью слышали… слышали…

«Скорая» и полиция прибыли почти одновременно. Хотя для «Скорой» работы уже не было, Аркадий Станиславович погиб на месте. Зато помощь врачей понадобилась сестрам – Лиза и Тина никак не хотели уходить в дом, рвались взглянуть на тело дяди. Пришлось вколоть девушкам сильнодействующее снотворное и на руках отнести в их комнаты.

Анна перенесла случившееся с неожиданной стойкостью. Женщина не рыдала, не падала в обморок, а спокойно, четко отвечала на вопросы: часто ли погибший выходил на яхте? Всегда ли он плавал в одиночку? Кто готовил судно к отплытию?

Зато на Вадика было больно смотреть. Гибель отца потрясла его, Вадик выглядел совершенно раздавленным, губы его тряслись, он переводил растерянный, какой-то детский взгляд на каждого, кто подходил к нему и спрашивал: «Как это могло случиться? Кто это сделал?»

Поскольку погибший был известным и влиятельным человеком, на место трагедии прибыли все силовые службы нашего города. Дело передали в ведение ФСБ, поскольку речь шла о взрыве. Случившееся квалифицировали как теракт, и на этом основании силовики забрали дело в свои руки.

Если с семьей следователи обращались деликатно и нежно, то с обслуживающим персоналом никто не церемонился. В первые же минуты после прибытия спецслужб всех горничных, официантов и садовников очень технично разделили и изолировали, не позволяя обмениваться информацией. И начали допрашивать – методично, жестко.

Поскольку я тоже была «персоналом», то и меня закрыли в тренажерном зале в компании с шофером и тройкой перепуганных горничных. Перед этим у всех собрали документы, так что на допрос меня вызвали одной из первых.

Мне повезло – в группу входил Андрюша Умников, когда-то он был стажером у моего друга капитана Алехина. Умников хорошо знал, кто я такая. В городе я человек довольно известный.

Допрос вел Илья Махотин, следователь ФСБ. С ним мы тоже однажды пересекались. Разумеется, я не ждала никаких скидок и реверансов в свою сторону, но и делать вид, что мы совершенно незнакомы, по-моему, глупо. Однако я поддержала предложенный стиль беседы и предельно вежливо и четко ответила на стандартные вопросы: кто я, кем работаю, по какому адресу проживаю, с какой целью прибыла в Семирадово и когда именно.

Допрос катился по накатанной колее:

– Кому Аркадий Горенштейн сообщил о том, что собирается идти на яхте до Зеленой Косы?

– Это слышали его племянницы, я, секретарь по имени Константин, охранник в приемной, а также, возможно, господин Ващенко, который в тот момент находился в кабинете Горенштейна.

– Ващенко? – оживился следователь. – Дмитрий Юрьевич? Тарасовский бизнесмен?

– Он самый, – кивнула я и старательно продолжала перечислять: – Кроме того, Аркадий Станиславович повторно высказал желание поплавать на яхте в одиночку уже после ужина. Так что присутствовали при этом его супруга, его сын, а также мог слышать любой из персонала поместья, находившийся в тот момент неподалеку. Кто именно, сказать не могу, не обратила внимания.

Следователь внимательно посмотрел на меня – не издеваюсь ли? Такое подробное перечисление отдавало насмешкой. Но я была убийственно серьезна. Меня спросили – я ответила. А то, что я подмечаю больше, чем обычные люди, так это издержки профессии, вот и все. Шутить по такому поводу я бы ни за что не стала.

Мои показания тщательно занесли в протокол. Я заметила, что ведется еще и видеозапись. Потом, когда для этого появится время, лучшие специалисты – психологи, следователи, а также те, кто специализируется на распознавании лжи, – просмотрят записи допросов еще не раз. И найдут того, кто лжет или скрывает правду.

Люди лгут всегда. Иногда для этого есть серьезные причины, а порой совершенно смехотворные. Помнится, в одном старом деле я подозревала пожилую даму в двойном убийстве, настолько подозрительно она себя вела. А оказалось – милая дама завела курортный роман с обаятельным пенсионером и не хотела, чтобы об этом узнали их взрослые дети.

Вот и сейчас – лгали если не все, то некоторые. Да, перепуганные горничные, которым нечего скрывать, говорили правду. Вот только они ничего не знали – не видели, не слышали, не присутствовали на месте взрыва. А те, кто что-то знал, вряд ли выложат вот так сразу всю правду.